Koleso vremeni : (romanъ) : raskazы

82 — Однако, какія надоѣдливыя эти птицы — цикадыI А когда я поймалъ и принесъ ей эту муху, очень похожую на нашу шпанскую муху, она сказала обиженно: — Ахъ, я думала, что это такая птичка. И наружность у нея отвратительна, и голосъ у нея препротивный! Что подѣлаешь! На счетъ голоса я согласенъ съ дамой. Посудите сами: стоитъ тропическая жара. И люди и животныя обливаются потомъ. Морской воздухъ недвиженъ и не приноситъ ни атома прохлады. Идешь купаться, но морская вода тепла и густа, какъ кисель, какъ льняная припарка. Некуда дѣваться отъ жары, а эти гнусныя цикады своимъ непрестаннымъ яростнымъ стрекотаніемъ точно удесятеряютъ африканскую температуру. Но я не отчаиваюсь. Я радостно знаю, что придетъ вечеръ, похолодѣетъ воздухъ, облегченно вздохнутъ земля и виноградники, уйдутъ съ эстрады пиликалыцики цикады и зажжетъ небесный ламповщикъ звѣзды, и тогда начнетъ свою прелестную пѣсенку маленькая, но настоящая птичка, совушка, которую въ Крыму такъ нѣжно называли Сплюшка. Однообразно, черезъ промежутокъ въ каждыя три секунды, говоритъ она голосомъ флейты, или вѣрнѣе, высокимъ голосомъ фагота: Сплю... Сплю... Сплю... И кажется, что она покорно сторожитъ въ ночной тишинѣ какую то печальную тайну и безсильно борется со сномъ и усталостью, и тихо, безнадежно жалуется кому то: Сплю., сплю... сплю... а заснуть, бѣдняжка, никакъ не можетъ... Семь часовъ вечера. Пора спать. Темно. Гнусная привычка читать на сонъ грядущій давно отмѣнена. Свѣтъ керосиновой коптилки неизбѣжно привлечетъ тучи москитовъ. Но мы уже достаточно знаемъ, что такое укусъ провансальскаго комара. II ЮЖНАЯ НОЧЬ Темнѣть начинаетъ уже послѣ шести часовъ. Море и земля обмѣниваются воздухомъ. На минуту мнится, что стало прохладнѣе. Но, увы, — это ошибка: потянулъ слабый