Levъ Tolstoй kakъ юrodivый : psiho-patologičeskій očerkъ d-ra N. V. Krainskago

- 25

бенно тамъ, гдЪ дфло касалось душевнаго разлада, ` которымъ былъ, полонъ самъ авторъ.

Переходя къ поведеню и образу жизни писателя мы здфсь несомннно находимъ всЪ типичныя черты юредства челов$ка ограниченнаго ума, слабой воли, но злобно-завистливаго и неудовлетвореннаго. Черезъ всю юность его проходитъ не-_ довольство своимъ вн$шнимь безобраз!емъ, обрекающимъ его на неуспЪ5хъ у женщинъ. Отсюда зависть, при необыкновенномъ себялюб]и и честолюби. Удивительно, что, рано признанный таланть, онъ не удовлетворился лаврами писателя, а вступивъ на путь юродства, сталъ искать почестей и славы какъ моралисть и апостолъ новой вЪры. Сильнфйцй эгоцентристъ, онъ ненавидЪлъ весь мръ и сталъ покорять его юродствомъ.

УвидЪвъ, что откровенныя признан!я и резонерства его героевъ на соШальныя темы (Пьеръ Безуховъ) им$ютъ усп5хъ, онъ нашелъ ту струнку, на которую резонируютъ людскя души. Свои. скрытыя сомнфНя и искан!е онъ вынесъ публик5 ВЪ своей испов$ди.

Но чистая проповфдь его не удовлетворила и мы видфли стремлен!е провести ее въ жизнь. Никогда эта проповфдь не была искренна и въ этомъ именно заключалась трудность ея осуществлешя. ВсЪ толстовсюя колони разорялись, превращались въ каррикатуру непротивленья злу и гибели. Самъ Толстой никогда не могъ осуществить настоящаго опрощен!я и вступиль на путь обмана и театральной позировки. Онъ не прикидывался дурачкомъ, какъ дфлали это монахи-святители, но дБлался оригиналомъ со всфма чертами юродиваго. И именно то, что на протяжени четверти вЪка мы видимъ у Толстого, есть настоящее юродство.

Вся декорашя двойная, одна на показъ, дру-