Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

186 мракѣ зарослей, а не на широкой освѣщаемой яркимъ луннымъ свѣтомъ аллеѣ... И вотъ она свернула въ сторону и тихо такъ, маленькими шажками-петельками, двигалась, пріостанавливалась и прислушивалась: не идетъ-ли? Услыхала въ тишинѣ подозрительный звукъ, похожій на хрустъ и шелковый шелестъ древесной листвы, когда человѣкъ пробирается кустами зарослей. Но странно, что Петя опередилъ ее. Пусть-ка теперь помучается, поищетъ! Притаилась, въ огненномъ пыланіи любовной лихорадки, въ сиреняхъ... И вдругъ, (о ужасъ!) — видитъ вынырнувшую изъподъ крыши старой сосны — фигуру робко крадущагося человѣка, во всемъ обликѣ своемъ таившаго какіято злыя намѣренія... Людочка испустила крикъ ужаса и шарахнулась въ сторону, къ дому. Дмитрій растерялся и не зналъ, какъ ему поступить. Между тѣмъ въ домѣ уже шла паническая суматоха: несомнѣнно, это грабитель или поджигатель! Бабушка съ тетей Машей подняла на ноги все наличное населеніе барскаго двора. Иванъ Степановичъ послалъ кухоннаго мальчишку къ стражнику. Петръ Павловичъ зарядилъ револьверъ и заявилъ, что онъ справится одинъ, но Людочка и Наташа его не пускали... Людочка прибѣгла къ обмороку, какъ послѣднему средству удержать храбраго жениха отъ рискованнаго поступка. Иванъ Степановичъ заперъ всѣ двери и окна, забаррикадировалъ стеклянную дверь на терассу и предложилъ не соваться безъ толку. На пунктѣ, въ Никудышевкѣ, есть охрана и ей уже дано знать. Петръ Павловичъ все-таки не выдержалъ и, раскрывъ окно въ садъ, трижды выстрѣлилъ въ небо, на смерть перепугавъ бабушку съ тетей Машей. Теперь бабушка впала въ обморочное состояніе... У Дмитрія была мысль — идти въ домъ и раскрыть свою тайну, но раздавшіеся выстрѣлы со стороны те-