Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

208 — Кого это провожаютъ? — недоумѣнно спрашивали другъ друга окружающіе. — Надо быть, актеры какіе! — догадывались простодушные жители... — Зачѣмъ актеры! Политики это! Поправлялъ слѣдующій человѣкъ. Можете-ли себѣ представить волненіе душъ и умовъ, когда Павелъ Николаевичъ съ семействомъ вернулся, съ побѣдоноснымъ видомъ, въ городокъ Алатырь и снова, какъ ни въ чемъ не бывало, водворился въ бабушкиномъ домѣ? Можете-ли себѣ представить происшедшее, въ связи съ этимъ происшествіемъ, смущеніе мѣстныхъ властей и подъемъ оппозиціоннаго настроенія въ средѣ мѣстной интеллигенціи, побывавшей на первомъ буржуазномъ пирогѣ, устроенномъ Кудышевыми для старыхъ вѣрныхъ друзей и поклонниковъ, которые совсѣмъ, было, присмирѣли послѣ крутой расправы съ ихъ „вождемъ"? И можете-ли, наконецъ, представить себѣ угнетенное состояніе всѣхъ бывшихъ чиновныхъ и сословныхъ враговъ, когда новый министръ, князь Святополкъ-Мирскій, особымъ довѣрительнымъ письмомъ на имя Симбирскаго губернатора, предложилъ не чинить впредь препятствій къ возстановленію служебныхъ правъ Павла Николаевича на случай, если-бы онъ пожелалъ вернуться къ общественной работѣ на земской нивѣ? Всѣ почувствовали, что гдѣ-то тамъ, на верхахъ, случилось нѣчто тайное, знаменующее крутой поворотъвъ политической жизни государства. Развѣ могъ кто-нибудь подумать, что всему причиной была мадамъ Милашевичъ, по первому мужу графиня Шереметьева, а по рожденію графиня Строганова? Мѣстный исправникъ на всякій случай сдѣлалъ визитъ и выразилъ Павлу Николаевичу свое удовольствіе