Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

219мужчинъ. Что дѣйствительно правда и что ложь въ этомъ доносѣ? Иначе и совѣтъ трудно дать... Лариса смущенно опустила голову, щеки ея зарумянились, на губахъ стала шевелиться странная улыбочка. — Что Господь сотворилъ Адама и Еву, — я непричинна. Я вамъ ужъ говорила, что любовь въ Духѣ мы за грѣхъ не считаемъ. А если такъ, какъ всѣ звѣри дѣлаютъ, отъ этого отвергаемся. Надо, Павелъ Николаичъ правду сказать: мужчинѣ труднѣе отъ звѣринагото отстать, чѣмъ женщинѣ. Я вотъ во всѣхъ мужчинахъ братцевъ вижу, а не всякій братецъ можетъ себя отъ звѣринаго освободить. Сперва-то каждый женской плоти рабствуетъ. Пріучить надо такого, чтобы звѣрь-то въ немъ замолчалъ. Вотъ такого и приходится испытывать, да учить. Это не развратство, а искушеніе. Испытаніе дѣлается: братъ онъ своей сестрицѣ, женщинѣ,, или женщину выше чувствуетъ? Лариса смущенно замолкла. Она искренно выворачивала свою душу передъ Павломъ Николаевичемъ, а тотъ искусно разыгралъ того іезуитскаго жирнаго монаха, который, сгорая отъ похотливаго любопытства, выспрашиваетъ молодую женщину о всѣхъ подробностяхъ свершеннаго ею грѣхопаденія. Однако свершаемая пакость искусно и незамѣтно для самого Павла Нико«лаевича прикрывалась нейтральною хламидою юридическаго анализа... — Скажите мнѣ прямо: съ тѣмъ человѣкомъ, писаремъ, который донесъ на васъ, вы жили, какъ женщина съ мужчиной? — Нѣтъ. Онъ былъ еще на испытаніи и въ Духѣ не ходилъ... Не я, а самъ себя онъ одурманивалъ... Раза три былъ онъ у меня на испытаніи и завсегда въ немъ звѣриное обнаруживалось. — Ну, а въ чемъ-жс заключались эти испытанія?.. Лариса тяжело такъ вздохнула: