Vъ razdvinutoй dali : poэma o Rossіi

Кто долженъ былъ жаждать — достичь отдаленья И шествовалъ громомъ, взлелѣяннымъ мглой. Одни — потонули, другіе — убиты, И худшую третьи узнали печаль, Что ломки былинки и хрупки граниты, И близко-доступна дальнѣйшая даль. Въ чемъ вольная воля? Не въ жаждѣ-ли воли? А воля — неволя, коль воля — въ рукахъ. Срываясь кометой, летишь не на дно-ли? Не прахъ-ли нашъ вѣчный — въ чужихъ берегахъ' Какая истома, какая тоска мнѣ Всю призрачность видѣть земныхъ перемѣнъ Я пепелъ подъ Солнцемъ, я распятъ на камнѣ, Забытое знамя проломленныхъ стѣнъ. Поетъ, но не внемлетъ, просторъ Океана, Онъ жаждетъ и точитъ, онъ хочетъ всего. Добросилъ валы онъ изъ дальняго стана, Во всемъ лукоморьи созвучья — его. И вдругъ утоленье. Пронзаетъ услада. Сверши назначеніе крови своей. Пролей, если нужно. Чужую — не надо. Но въ мірѣ свершеній — своей не жалѣй, 164