Vъ razdvinutoй dali : poэma o Rossіi, page 49

Колокольчикъ. Чашей малою качаясь, говоря съ самимъ собой, Нѣжно впилъ глоточекъ неба колокольчикъ голубой. Онъ качнетъ свой взоръ налѣво, самъ направо посмотрѣвъ, На землѣ намекъ на небо, колыбелится напѣвъ. А съ бубенчиками друженъ, серебра зазывъ живой, Колокольчикъ тройки мчится по дорогѣ столбовой. Говорунчикъ, гормотунчикъ, подъ крутой дугою сказъ, Двумъ сердцамъ, чей путь въ безкрайность, напѣваетъ: „Въ добрый часъ". Что законы? Перезвоны легче пуха ковыля. Что родные? Два живые, двое — небо и земля. И ужь какъ онъ, колокольчикъ, самъ съ побѣгомъ столь знакомъ, Бьется въ звонкую преграду говорливымъ язычкомъ. Коренникъ — какъ быкъ могучій, шея въ мылѣ, пламя взглядъ, А встряхнутся пристяжныя, — и бубенчики звенятъ. И перомъ павлиньимъ вѣетъ, млѣетъ шапка ямщика. Какъ бываетъ, что минута такъ сладимо глубока? Въ двухъ сердцахъ — одинъ созвучный колокольчикъперебой. Взоръ „Люблю!" во взоръ излился. Колокольчикъ, дальше пой. Шире. Дальше. Глубже. Выше. Пой. Не думай ни о чемъ. Солнце степь — всю степь — разсѣкло — какъ мечомъ однимъ лучомъ. Скрылись въ солнцѣ. И, качаясь, говоритъ съ самимъ собой „Живъ я, впивъ глоточекъ неба!"—колокольчикъ голубой. 43