Vъѣzdъ vъ Parižъ

169 „Дѣти, еда что снѣдно имате? Отвѣчаша ему: ни. „Онъ же рече имъ: вверзите мрежу одесную страну корабля... „Глагола ученикъ той, его же любляше Іисусъ,Петрови: „Господь есть!и И они узнали Его: „Господь есть!" Сердце томится, ширится. Что со мною? Вижу тихо стоящихъ мальчиковъ, склоненные ихъ головы, черныя окошки, за ними бездорожье. Комната чужого дома, лампада свѣтитъ. „Изъ учениковъ же никто не смѣлъ спросить Его„кто Ты?а, зная, что это Господь". Онъ сошелъ въ пѣснопѣніяхъ и зовахъ. И это Его восторженно славитъ возгласъ: „Слава Тебѣ, показавшему намъ Свѣтъ!" И это Ему, близкому, поютъ тихо, ночными голосами: „Хва-лимъ Тя, благосло-вимъ Тя... „Кла-няемся Ти, славословимъ Тя, благодари-имъ Тя... Это уже не пѣніе: это сладкій, благоговѣйный шопотъ, молитвенная бесѣда съ Господомъ. Онъ—здѣсь, въ этой комнатѣ при дорогѣ, — Храмѣ: пѣснопѣніе претворилось въ Слово, въ Бога-Слово. Это почувствовали они, чуткіе пѣснопѣвцы наши. И пѣли—самому Христу, явившемуся здѣсь дѣтямъ, при дорогѣ, въ чужомъ Шавилѣ. И дѣтямъ говорилъ Онъ, какъ когда-то, давно-давно говорилъ Онъ инымъ дѣтямъ, при морѣ Тиверіадскомъ. Говорилъ обездоленнымъ русскимъ дѣтямъ, въ комнаткѣ невѣдомаго дома, при дорогѣ: „Дѣти! еда что снѣдно имате?" И то, что почувствовали пѣвцы, что почувствовалъ я и иные, здѣсь бывшіе, это громко сказалъ, съ Животворящимъ Крестомъ въ рукѣ, съ радостію и вѣрой, о. Георгій: „Развѣ не почувствовали мы всѣ, слыша это святое пѣніе, этотъ даръ, принесенный дѣтямъ, что воистину здѣсь Христосъ былъ съ нами? Дѣти... пришелъ Онъ къ вамъ. Къ кому же и притти Ему — здѣсь?"...