Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

126

Отв$ть на этоть вопросъ Нехлюдовъ надФфялся найти въ книгахъ. Но наука отвфчала ему на тысячи хитрыхъ и мудреныхъ вопросовъ, имфющихъ связь съ уголовнымъ закономъ, но только не на тотъ, на который онъ искалъ отвЪта.

На основаши своихъ личныхь наблюдеши и разспросовъ Нехлюдовъ составиль свою собственную классификаИю преступниковъ. Эта своеобразная классификащя обнимамаетъ пять группъ преступниковъ: 1) Жертвы судебныхь ошибокъ. 2) Осужденные за преступленя, совершенныя въ исключительныхъ обстоятельствахъ. Эти преступлен!я почти навЪфрное совершили бы въ подобныхъ условяхъ и ТЪ, которые ‘ихъ судили и наказывали. 3) Лица, совершивиия по ихъ понятямъ самые обыкновенные и даже хороше поступки, но таке, которые, по убЪжденю чуждыхъ имъ людей, писавшихъ законы, считались преступленями. 4) Люди, зачислен‘ные въ преступники только потому, что они стояли выше средняго уровня общества (религозные и политические преступники). Наконець 5) тЪ, передъ которыми общество было тораздо боле виновато, ч5мъ они передъ обществомъ: сюда относятся люди заброшенные, одуренные постояннымъ угнетенемъ и соблазнами. Если общество не виновато непосредственно передъ ними, то оно виновато передъ ихъ родите‚лями и предками.

Позволяемъ себЪ утверждать, что и въ приводимыхь Достоевскимъ сужденяхъ простого народа о преступникахъ („несчастные“), и въ оцфнкахъ корифеевъ русской литературы есть н$фчто характерное именно для русскаго воззрЪвя на преступлен!е и преступника въ опред$ленную эпоху. Вспомнимъ отзывъ Достоевскаго объ обитателяхь Мертваго Дома. И сопоставимъ его съ отношенемъ товарища Достоевскаго по каторгЪ, политическаго заключеннаго поляка, который о тЪхь же обитателяхь „Мертваго Дома“ отзывался всегда одинаково: „ Я ненавижу этихъ разбойниковъ“ („/]е Па! сез Ьисап4$!“). И опять напомнимъ здЪсь приведенныя уже ранЪе слова Гоголя —„Ненависти нЪтъ къ преступнику“. Но, вЪль, не только н$тъ ненависти, но есть стремлен!е признать вину на сторонЪ общества, среды, обстановки, внЪшнихъ условй, только не на сторонЪ преступника, — та черта, о которой саркастически говорилъ одинъ французскЙ прокуроръ по поводу всеоправдывающей тенденши н$5которой части адвокатуры: „Гош 1е шоп4е езЁ сопра Ме ехсер!в ]е ситише!“.

Въ „ВоскресеньЪ“ Толстого мы находимъ какъ будто и матер!алъь для тЪхъ выводовъ, къ которымъ пришелъ Нехлюдовъ. Туть и жертвы судебныхъ ошибокъ, къ числу которыхъ принадлежитъь прежде всего главное дЪйствующее лицо романа — Катюша Маслова, мнимый поджигатель Меньшовъ и н5которые друге. ЗдЪсь и нарушители закона, осуж-