Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

338

судить о своемъ времени и его значени для будущаго — это удЪлъ геншя или крупныхъ талантовъ.

Петровская реформа русской арми не удовлетворяла служившихъ въ ней н-мецкихъ спещалистовъ, и какъ только у кормила правленя Государственнаго Корабля, съ воцаренемъ Анны [оанновны, оказались н5мцы, началось онфмечиван!е и русской армш. Правда, „Воинсюй Уставъ“ остался, но былъ переведенъ подлинный нёмецюй строевой уставъ на русск языкъ и введенъ въ качествь обязательнаго руководства со всфми своими плацпарадными излишествами и вы. текавшимъ отсюда обезличивашемъ солдата и офицера. ВмЪсто единой по типу Петровской драгунской конницы, заведены сще и кирасиры, какъ типъ тяжелой ударной конницы, приспособленной для работы на полЪ сражен!я, но не на театрЪ войны. Типъ, которымъ увлекались нЪмцы и который продержался довольно долго и у насъ, хотя и съ измЪненными по отношеню къ нему требованями. ИзмЪнены были штаты арми и введены были штаты мирнаго времени, что удешевляло содержане въ мирное время, но замедляло готовность и ухудшало качество войскъ въ военное время. Характеръ служебныхъ требован!Й постепенно видоизмЪнялся, такъ напримЪръ продленъ обязательный срокъ выслуги носимаго казеннаго имущества, а между тЬмъ ради осуществленя этой не крупной реформы въ обиходъ и быть введенъ нудный н5мецюй педантизмъ въ правила носки и сбереженя обмундирован!я и снаряженя. Заведена сложная система отчетности (34 книги полкового хозяйства). ВмЪсто стремленя Петра къ создано казарменнаго содержан!я войскъ, приступлено къ осуществлен! системы поселенныхъ войскъ и укрЬниленныхъ лин, а это въ свою очередь обуславливало оборонительную тенденщю, какъ систему, которую впослЬдств!и Суворовъ называлъь „Ладевымъ Кордономъ оть Треста до Хотина“. Формализмъ и мелочность мирныхъ требованй, излишняя теоретичность военной мысли, а главное, внутреннее УубЪждене руководящихъ верховъ въ качественномт превосходствЪ н$мцевъ и н-мецкой школы забитаго солдата-автомата не создавали выгодныхъ условй для выявлешя русскаго военнаго гения. Настойчивое требоване въ первую голову удовлетворить внЪшнимъ проявлен!ямъ дисциплины, мелочной формалистики и всБмъ плацпараднымъ хитростямъ и сноровкамъ внушало мысль, что сущность военнаго искусства не тамъ, гдБ она была въ дЪиствительности. Стимулы къ просвЪшениюо и самообразованию отпадали. Создавалась постепенно обстановка, выгодная для ограниченной, но угодпивой посредственности. Форма возобладала надъ сущностью.

Съ воцарешемъ Императрицы Елисаветы опять завъяло Петровскимъ духомъ. А блестящее участие русскихъ войскъ,