Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

64

Переоц$нка русскаго значения для Серби начинается съ 1840 г., т. е. съ момента борьбы уставобранителей противъ Росси. „Сербске Народне Новине“ уже въ 1840 г. (№ 63} отм5тили, что уставобранители Вуичь и Петроневичъ напрасно „на великом‹бно Руссе слово се осланяю“. Въ 1841 г. та же газета помЪстила 11 октября (№ 92) статью „са србске границе“, которая пропитана руссофобствомъ. Эта статья такъ любопытна, что я приведу изъ нея н$которыя извлечен!я: „Я признаю — говоритъ авторъ — что Русск любитъ Серба, но какъ любитъ хозяинъ слугу, въ преданности и услужливости котораго увфренъ. Я признаю, что Русск трактатами съ Турщей повысилъ положен!е Серб/и, но я бы хотЪлъ, чтобы Сербы въ этотъ моментъ (у тай пар) сд$лали одинъ чрезвычайный шагъ и протестовали противъ всякихъ благодЪянй. Тогда Росся выполняла средствами Серб!и свой расчитанный на стол5т1я планъ „ослабленя Турщи“, и когда ея орелъ не могъ своимъ клювомъ ударить по башн$ св. Софи, онъ желалъ хотя бы раскинуть свои покровительствующ!я крылья отъ Чернаго моря до Авалы. А это покровительство является на половину владычествомъ. Съ того времени Серб!я при облегченяхъ, которыя она получила бы все равно: само собой въ силу времени и при влян!и другихъ силъ, имЪла двухъ государей. И если-бы когда-нибудь былъ поднятъ вопросъ о независимости Серб!и, то ей было бы легче освободиться отъ турецкаго ярма, нежели отъ русской дружбы. Время будетъ мнЪ свидфтелемъ“.

Черезъ два номера (№ 94) изъ БЪлграда (15 ноября) была прислана въ ту же газету корреспонденшя, ставившая всЪ точки надъ 1. Вотъ что здЪсь говорилось: „Многме удивлялись, какъ это русская политика могла согласиться на то, чтобы Серб!и и сербскому народу были даны конститущя и свобода, когда Росся въ своей землЪ ни за чго не даетъ этого своимъ народамъ: а теперь опять кое-кто, а, можетъ быть, и ТЬ же самые удивляются, что русская политика позволила упасть тЪмъ самымъ людямъ, которые требовали и вырабатывали уставъ, и съ которыми и она работала надъ. установленемъ устава. Но тутъ не увидитъ никакого чуда тотъ, кто видЪлъ, что Уставъ былъ просто камнемъ, брошеннымъ подъ ноги князю Милошу, на который онъ и споткнулся по своей поспфшности и потому, что на это его’ толкали. А за т$мъ та же участь скоро постигла и ТЬхЪ, кто послЪ этого падения совершенно конституцюонно по Уставу началъ управлять и д-йствовать. Особенно не станетъ. удивляться тотъ, кто видитъ напослЪдокъ, что вляве русской политики въ этой землБ и теперь остается все также значительно, и еще значительнфе, ч$мъ когда либо: ранЪфе. Эта участь уставобранителей будетъ имБть значе-