Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

87 и прочихъ „лебединыхъ дѣвъ* эпоса. Не было бы удивительно, если бы оно и впрямь сопровождало имя Ольги въ качествѣ постояннаго эпитета. Татищевъ открылъ Ольгу Прекрасу въ ошибкѣ Пролога., превратившей, по недогадливости переписчика, старинное славянское женское имя въ прилагательное „прекрасная". Для Ильинскаго „уповательно, что Олегъ, помня Гостомыслову къ нимъ склонность, которому онъ и Рюрикъ владѣніемъ были обязаны, въ благодарность за то, сочеталъ бракомъ наслѣдника государства съ его поколѣніемъ; или что Игорь, живучи долгое время въ Псковѣ, влюбился въ сію женщину, и не хотя имѣть ее въ наложницахъ, либо что она на то не согласилась, вступилъ съ нею въ супружество". („Ист. оп. Пскова", И —14). Такъ, удаляя изъ легенды неприличную династически крестьянку, старались въ то же время сохранить привлекательный Ольгинъ романъ. И. С. Бѣляевъ („Ист. гор. Пскова". 176— 185), отрицая основательность преданія, „которому не вѣрилъ и самъ составитель Степенной Книги", видитъ въ немъ, однако, ту долю истины, что Ольга родилась въ селѣ Выбутовскомъ, и село это было вотчиной ея родителей. Послѣднихъ Бѣляевъ предполагаетъ, „по всему вѣроятію", богатой новгородской фамиліей, проживавшей въ Псковѣ и имѣвшей тамъ свои вотчины. Бракъ Ольги „отъ Плескова“ съ Игоремъ кіевскимъ объясняется политическимъ разсчетомъ: „Князь Игорь точно такъ-же взялъ себѣ жену изъ Пскова, какъ послѣдующіе князья, его потомки, иногда брали себѣ женъ изъ новгородскихъ боярскихъ фамилій, — чтобы не разрывать своихъ связей съ Новгородомъ и знаменитѣйшими въ немъ боярскими фамиліями. Собственно говоря, въ легендѣ Ольгина крестьянства есть только одна невѣроятная черта: бѣдность, якобы вынуждавшая ее къ перевозному промыслу. Бѣдная и маломочная семья не могла держать въ тотъ