Besѣdы sъ sobstvennыmъ serdcemъ : (razmыšlenія i zamѣtki)

Вотъ почему такъ трудно уложить живую рѣчь въ мертвыя буквы, если мы захотимъ предать ее письмени. Чѣмъ дальше уходитъ наше внутреннее слово отъ своихъ истоковъ и чѣмъ осязательнѣе выявляется и воплощается вовнѣ, тѣмъ болѣе оно грубѣетъ и матеріализуется, утрачивая извѣстную часть своей духовной энергіи, а вмѣстѣ сь ней значительную долю своей яркости и красоты. Наиболѣе художественной рѣчи, когда мы читаемъ ее въ записи, всегда будетъ недоставать плоти и крови, того аромата и игры жизни, какими она прежде всего плѣняетъ людей въ ея устномъ произношеніи. Можно съ буквальною точностью воспроизвести всѣ выраженія оратора, но нѣтъ такого искусства, при помощи котораго мы могли бы записать трепетъ его вдохновенія или сфотографировать тѣ духовные незримые, какъ бы электрическіе, токи, какіе вмѣстѣ со звуками его голоса вливаются въ сердца слушателей и оттуда опять возвращаются къ своему первоисточнику, разряжаясь новыми сверкающими искрами его краснорѣчія. Нельзя также съ точностію запечатлѣть всѣ логическія ударенія и музыкальный ритмъ устной рѣчи, служащіе не только украшеніемъ послѣдней, но и придающіе ей полноту и законченность выраженія. Чтобы не испытать разочарованія отъ этого несоотвѣтствія живого слова съ его письменнымъ изложеніемъ, мы предпочитаемъ поразившую насъ рѣчь носить, какъ чудную мелодію, въ своемъ сердцѣ, чѣмъ видѣть ея обездушенный отблескъ въ мертвящихъ буквахъ. Къ счастью для насъ разъ произнесенное въ слухъ міра человѣческое слово никогда уже болѣе не умираетъ, но, какъ кристаллизировавшаяся часть нашего духа, переходитъ въ вѣчность. ❖ * Сколько бы мы ни стремились быть оригинальными, мы часто невольно повторяемъ самихъ себя. Въ этомъ нѣтъ ничего неестественнаго. Наша мысль, какъ лошадь, невольно сбивается на знакомую дорогу. И вся исторія человѣчества движется обыкновенно по протореннымъ тропамъ. 12