Bosniя, Gercegovina i Staraя Serbiя

489 и дали ему помѣщеніе, самое лучшее, какое было у насъ. Я тогда былъ еще молодой монахъ, безъ усовъ и безъ бороды, и вотъ вечеромъ, разсмотрѣвши меня получше, Хаджи-бегъ завелъ со мной такой разговоръ: «Скажи мнѣ, младичъ, сколько тебѣ лѣтъ, гдѣ ты родился, и кто твои отецъ и мать?» — Отъ роду мнѣ, господарь, 20 лѣтъ, отвѣчалъ я; родился я въ селѣ Заградинѣ, Требпньскаго округа; отецъ мой—Стефанъ Памучина, а имя матери моей — Сарра. «Я слышалъ, что всѣ Памучины — люди надежные и вѣрные подданные (раія) царя; но, бѣдняжка, мнѣ бы желательно знать, что ты дѣлаешь тутъ? Дьякъ (ученикъ) ты здѣсь,—что-ли?» — Нѣтъ, я калугеръ (монахъ), а не дьякъ. «А! до сихъ поръ я не встрѣчалъ еще калугера не только безъ бороды, но даже безъ усовъ. Жаль, что въ такой молодости сталъ ты калугеромъ, а не женился, остался, какъ безплодное дерево, и страшный дашь отвѣтъ Богу за то, что погубилъ даромъ человѣческую природу.» — Мое сердце требовало, чтобы я покалугерился, а никакъ бы пе женился; стало быть, Богъ казнпть меня за это не будетъ; напротивъ, еслп я въ добрѣ окончу начатый мною подвигъ, такъ Онъ скорѣй помилуетъ меня. «А хорошо ли ты читаешь Евангеліе и понимаешь ли все, что говорится въ немъ?» — И читаю, и понимаю лучше нѣкоторыхъ другихъ. «Это мнѣ очень пріятно, тѣмъ болѣе, что по утру ты пойдешь со мною въ вѣтряную пещеру — послушать дивныхъ тамошнихъ звуковъ, которыхъ я до сихъ поръ не слыхалъ еще, а знаю объ нихъ только по разсказамъ. Ты встань завтра пораньше, возьми изъ церкви побольше восковыхъ свѣчъ, приготовь и другихъ свѣчъ, и мы тогда пойдемъ съ тобой въ пещеру». На другой день рано утромъ я приготовилъ, по его распоряженію, все нужное, и мы вмѣстѣ отправились, вмѣстѣ вошли въ пещеру, и намъ пришлось, не безъ удивленія, слушать всѣ