Bosniя, Gercegovina i Staraя Serbiя

— 490 три звука. Онъ, услышавши ихъ, необыкновенно перепугался, даже перемѣнился въ лицѣ и грозно крикнулъ на Турокъ, чтобы ни одинъ изъ нихъ не смѣлъ чего нибудь взять изъ пешеры, и чтобы всѣ молились Богу. И я примѣтилъ, что каждый шопотомъ твердилъ безпрестанно: Алла, иль-алла! Потомъ пошли мы по пещерѣ все прямо, и шли около трехъ часовъ, но напрасно думали добраться до конца ея : его не было и видно. Я замѣтилъ, что свѣчъ у насъ не достанетъ, и потому сталъ совѣтовать возвратиться по топ же дорогѣ къ выходу. Въ пешерѣ, стало быть, проходили мы 6 часовъ, и дорога въ потьмахъ, по сырой къ тому же почвѣ, до того измучила насъ, что мы едва, едва передвигали ноги. Внутри пещеры мы видѣли кое-гдѣ весьма немного воды, да видѣли еще одно озеро,, довольно большое, такъ что черезъ него едва ли перебросить камень; со свѣчею въ рукахъ я внимательно осмотрѣлъ его и видѣлъ, что оно не глубоко и составилось изъ каплющей не холодной, а тепловатой воды, которая слилась въ ложбинѣ. Встрѣчали мы тамъ различные виды, происходящіе, по моему мнѣнію, отъ окаменѣлыхъ капель; но Турки—другихъ мыслей на этотъ счетъ и толкуютъ ихъ совсѣмъ иначе. Изъ пещеры направились мы къ монастырю, и Хаджп-бегъ снова завелъ разговоръ со мною. «А что, калугеръ? спросилъ онъ. Напугала тебя эта мельница, эти жернова и бубенъ?» — Да чего же тутъ бояться-то, господарь, если здѣсь нѣтъ ничего живаго, ни духовнаго, ни тѣлеснаго: вѣдь это просто вѣтеръ, проходя сквозь какую нибудь узкую скважину, дѣлаетъ всѣ эти чудеса, а люди, не понимая, и удивляются. Быстро взйіянулъ на меня Хаджи-бегъ, глаза его налились кровью, и онъ яростно проговорилъ: «Замолчи, невѣрный (каурине), или голова твоя слетитъ сію же минуту съ плечъ. Ты хвалился, что хорошо разумѣешь писанное въ Евангеліи, а я тебѣ говорю, что ты не знаешь