Bosniя, Gercegovina i Staraя Serbiя

— 506 «Изъ твоихъ словъ, бѣдняжечка Гассанъ-бегъ, я замѣчаю, что ты тянешь совершенно за христіанъ и расположенъ къ владыкѣ и влахамъ больше, чѣмъ ко мнѣ и къ нашимъ улемамъ.» — Съ позволенія твоего скажу откровенно, возразилъ Гассанъ-бегъ: когда бы можно было собрать весь крещеный людъ въ одинъ корабль и пустить на широкое море и весь его тамъ потопить, вѣрь мнѣ. я ни на мигъ не задумался бы утонуть вмѣстѣ съ нимъ, лишь бы только на свѣтѣ не осталось ни одного влаха 1); но дѣлается не по нашему, а по Божьему: Богъ хочетъ, чтобы на этомъ свѣтѣ была и влашская, и всякая вѣра. «Жалкій Гассанъ-бегъ! А у меня прежде тебя были ужъ всѣ улемы съ просьбою не допускать постройки новой Мостарскоп церкви, что жъ мнѣ теперь съ улемами-то дѣлать?» — А не господарь ли, не визирь ли ты? Чего жъ тебѣ бояться улемъ и что слушать ихъ? Да если бы ихъ спросили, такъ тебѣ бы никогда не бывать пашею; да и теперь, если бы могли, такъ, повѣрь мнѣ, живаго испекли бы тебя на огнѣ. Развѣ ты не помнишь, сколько зла и горя надѣлали онп тебѣ въ Столицѣ? Попала, господарь, сѣкира въ медъ, такъ и ты облизывай пальцы , а влахамъ все-таки дозволь строить церковь, а улемы пускай говорятъ что угодно. Смолчалъ паша и ни слова не молвилъ Гассанъ-бегу. Черезъ нѣсколько дней поднялся онъ съ своею свитою въ кадилукъ Любушскій посмотрѣть Любушскую землю и попробовать, нельзя ли тамъ сѣять сарачинское пшено. Отъ Мостара Любушко лежитъ въ 6 часахъ, и въ этотъ день паша обѣдалъ у Крепна-двора, въ 4-хъ часахъ пути отъ Мостара, въ 2-хъ отъ Любушка. Тутъ написалъ онъ къ владыкѣ Іосифу и съ человѣкомъ своимъ послалъ къ нему письмо такого содержанія: «Отъ меня, непобѣдимаго Али-паши 1) христіанина.