Elanь : razskazы

48 эти пасхальные дни полное, неоспоримое, освященное вѣками право, залѣзать на любую колокольню и, жадно дождавшись очереди, звонить сколько ему будетъ угодно, пока, не надоѣстъ, въ любой изъ колоколовъ, хотя даже въсамый огромадный, если только хватитъ силъ раскачатьего сорокапудовый языкъ и мужество выдержать его оглушающій, сотрясающій все тѣло1 мѣдный густой вопль. Стаи голубей, дикихъ и любительскихъ, носятся въ голубой,, чистой вышинѣ, сверкая одновременно крыльями при внезапныхъ поворотахъ, и то темнѣя, то серебрясь, почти растаивая на солнцѣ. Какъ истово-нарядно, какъ старинно-красива коренная,, кондовая прочная, древняя Москва. На мужчинахъ темносинія поддевки и новые картузы, изъ подъ которыхъ гладкимъ кругомъ лежатъ на шеѣ ровно обстриженные, блестящіе масломъ волосы... Выпущенные изъ подъ жилетокъ косоворотки радуютъ глазъ синимъ, краснымъ, бѣлымъ и? канареичнымъ цвѣтомъ, или веселымъ узоромъ въ горошекъ. Какъ румяны лица, какъ свѣжи и свѣтлы глаза у женщинъ и дѣвушекъ, какъ неистово горятъ на нихъ, пышные разноцвѣтные морозовскіе ситцы, какъ упоительно пестрятъ на ихъ головахъ травками и розанами палевые кашемировые платки, и какъ степенны на старухахъ прабабушкины шали, шоколадныя, съ желтыми и красными разводами въ видѣ большихъ вопросительныхъ знаковъ!.. И всѣ цѣлуются, цѣлуются, цѣлуются... Сплошной чмокъ стоитъ надъ улицей: закрой глаза и покажется что, стая чечетокъ спустилась на Москву. Непоколебимъ и великолѣпенъ обрядъ пасхальнаго поцѣлуя. Вотъ двое осанистыхъ, степенныхъ бородачей издали примѣтили другъ друга и руки уже распространились, и лица раздались въ ширь отъ сіяющихъ улыбокъ. Наотмашь опускаются картузы внизъ, обнажая расчесанныя на прямой проборъ густоволосыя головы. Крѣпко соединяются руки. „Христосъ Воскресе!" „Воистину Воскресе!" Головы склоняются направо — поцѣлуи въ лѣвыя щеки, склоняются налѣво — въ правыя и опять въ лѣвыя. И это все не торопясь, вожевато.