Kniga Іюnь : razskazы

196 — Наслушались мы сегодня пикантностей! Среди лохматыхъ земскихъ врачей, сидѣлъ нѣсколько поодаль одинъ, поразившій меня своимъ страннымъ лицомъ. Худой, съ маленькой безформенной бородкой, онъ былъ, если такъ можно выразиться, ослѣпительно блѣденъ и сидѣлъ съ закрытыми глазами. Точно мертвый Я долго смотрѣла на него и вдругъ онъ, точно почувствовавъ мой взглядъ, быстро поднялъ глаза прямо на меня и закрылъ ихъ снова. И нѣсколько разъ онъ такъ взглядывалъ на меня вопросительно, словно удивленно — Это вы что, съ молодымъ человѣкомъ переглядываетесь? — спросила меня сосѣдка, та самая жантильная дама, которая говорила о пикантностяхъ. — Не стоитъ того. Совсѣмъ не интересный мужчина. Его никто не любитъ. Оборотень какой то. Вечеромъ у тетки были гости. Пріѣхала на парѣ бѣлыхъ лошадей самая важная городская дама, чья-то вдова, по прозвищу — именно изъ-за этихъ лошадей архирейша. Это была самая главная городская сплетница. Поэтому она ужъ знала, что я на съѣздѣ смотрѣла на блѣднаго доктора. — Нашли тоже, душенька, на кого смотрѣть! Его и мужики терпѣть не могутъ. Прозвали оборотнемъ. На что ни взглянетъ, все вянетъ. И тутъ же разсказала, что докторъ этотъ — Оглановъ его фамилія — въ здѣшнихъ мѣстахъ недавно, всего второй годъ, но дѣды и прадѣды его жили здѣсь и были богаты и знамениты и разоренное имѣніе ихъ осталось и докторъ тамъ и живетъ, а отецъ докторовъ никогда здѣсь и не показывался. Домъ у нихъ страшный, большой каменный, съ легендами, даже какимъ то писателемъ записанными. Въ большомъ залѣ, въ стѣнѣ, будто бы замурована живьемъ крѣпостная дѣвушка за строптивость, что ли. А подъ домомъ былъ когда-то огромный подвалъ и въ этомъ подвалѣ