Kniga Іюnь : razskazы

— 59 — Гм... Бифштексъ. А не найдется ли у тебя чего нибудь другого? Вродѣ печенки, что ли. —■ Печенки въ ротъ не берешь. Ѣшь бифштексъ. — Гм... Пожалуй это вѣрно. Только, видишь ли я говоря про печенку, подразумѣвалъ что нибудь вродѣ макаронъ или спаржи... — Ѣшь бифштексъ,—искуственно спокойно отвѣчала жена. — Ты любишь бифштексы. Онъ покосился на нее. Увидѣлъ пухлыя, вялыя щеки,, упорно сжатый ротъ и опущенные глаза. . Сердится. Онъ вздохнулъ. — Да? Люблю? Ну ладно. Если люблю, буду ѣсть. Только отчего онъ такой голый и черный .. какъ, негръ? И сейчасъ же испуганно прибавилъ: — Впрочемъ онъ отличный, отличный. Пилилъ упругое мясо тупымъ желѣзнымъ ножемъ, смотрѣлъ на противный розовый сокъ, сочившійся изъ надрѣза, и, преодолѣвая тсшноту, вяло думалъ: — Надо работать. Какъ странно, какъ тяжело спитъ душа... — Совѣтую тебѣ послѣ завтрака сразу сѣсть къ роялю и сочинять, — сказала Маня. Не забудь, что въ три часа придетъ французъ изъ газеты, а въ четыре ученикъ., Алексѣй Иванычъ молчалъ. Жена заговорила снова, и голосъ ея задрожалъ. — Что... есть надежда что ты къ четвергу закончишь ноктюрнъ? Алексѣй Иванычъ покраснѣлъ. — Ну, разумѣется. Времени бездна. Главное ты не волнуйся... И отчего ты ничего не ѣшь? — Не хочется. Я съ удовольствіемъ выпью кофе. Она встала и подошла къ буфету, повернувшись къ. мужу спиной. Потрогала на буфетѣ чашки и снова сѣла. Ясно было, что просто спрятала на минутку свое лицо.