Kniga Іюnь : razskazы

— 60 Что это значитъ? А вѣдь, пожалуй, у нихъ просто денегъ нѣтъ... — Я насильно ѣмъ бифштексъ, отъ котораго меня тошнитъ, а она сидитъ голодная, — подумалъ онъ. — А если заговорю, начнетъ раздражаться. Да и нѣтъ силъ заговорить... — Не забудь побриться, — говорила жена. И переодѣнься, нельзя же такъ. А сейчасъ иди и сочиняй. Помни, ■что нотный издатель велѣлъ къ четвергу, иначе ноты къ концерту не поспѣваютъ и тебѣ же будетъ хуже. Въ четвергъ, какъ пойдешь къ нему, заодно можешь тамъ сняться рядомъ въ фотографіи. Ты не сердись на меня. Надо же, чтобы кто нибудь обо всемъ этомъ подумалъ. Онъ поднялъ на нее глаза. Какая она усталая. Губы совсѣмъ голубыя... Надо сказать ей что нибудь ласковое: — Манюся! Какая у тебя славная кофточка! Очень тебѣ идетъ. Она посмотрѣла на него даже съ какимъ то ужасомъ: — Эта кофточка. Да я ее ношу второй годъ. Бумазейная рвань. Что ты ее сейчасъ только замѣтилъ, что ли? — Нѣтъ... нѣтъ... я только хотѣлъ въ томъ смыслѣ, что ты вообще умѣешь одѣваться. Ну, я иду заниматься. Въ салончикѣ было холодновато и черный лакъ піанино блестѣлъ оффиціально, жестоко и требовательно. Исчирканные листы нотной бумаги оползнями свисли съ крышки. Алексѣй Иванычъ заперъ поплотнѣе дверь, шумно двинулъ табуретомъ, взялъ нѣсколько совершенно къ дѣлу не относящихся аккордовъ и затихъ. Вотъ здѣсь, въ этихъ пачкахъ его ноктюрнъ, который онъ долженъ закончить. Да. Закончить. Но сегодня онъ не сможетъ дотронуться до него. Не можетъ проиграть, услышать, войти въ этотъ міръ, который онъ, какъ Богъ, создалъ изъ ничего. Тамъ пѣніе звѣздъ и взлеты серебряныхъ крыльевъ и холодное небо, льющее