Koleso vremeni : (romanъ) : raskazы

70 рый любитъ больше, а тотъ, который любитъ менынег странный и злой парадоксъ! $ щ ❖ Не знаю самъ, когда и какъ это случилось, но вскорѣ я почувствовалъ, что проклятая сила привычки уничтожила мое преклоненіе передъ Маріей и обезцвѣтила мое обожаніе. Пафосъ и жестъ вообще недолговѣчны. Молодой и пламенный жрецъ самъ не замѣчаетъ, какимъ образомъ, и когда обратился онъ въ холоднаго скептическаго хитреца. Я не разлюбилъ Марію: Она оставалась для меня незамѣнимой, обольстительной, прекрасной любовницей. Сознаніе того, что я обладаю ею и могу обладать когда хочу., наполняло мою душу самолюбивой павлиньей гордостью. Но сталъ я въ любви лѣнивъ, небреженъ и часто равнодушенъ. Меня уже не радовали, не трогали, не умиляли, не занимали эти нѣжныя словечки, эти ласковыя, забавныя: имена, эти милыя, глупыя шалости, всѣ эти маленькіе невинные цвѣточки насыщенной любви. Я потерялъ и смыслъ и вкусъ въ нихъ, они мнѣ стали непонятны и скучны. Я. позволялъ себя любить — и только. Я былъ избалованнымъ, самоувѣреннымъ владыкой. Но такъ же, какъ Маріи не пришло бы никогда въ голову мѣрить и взвѣшивать свою щедрую, широкую, безграничную любовь, такъ и я совсѣмъ не замѣчалъ перемѣны въ моихъ отношеніяхъ къ ней. Мнѣ казалось, что все у насъ идетъ попрежнему, просто и ровно, какъ и въ первые дни. Да. Постепенность и привычка — жестокія, обманщицы: онѣ работаютъ тайкомъ. Но это еще не все. Та прежняя Марія, которой я еще недавно такъ любовался, Марія — другъ, Марія — собесѣдникъ, Марія — спутникъ — „киль-кордашъ“ — веселый, живой ея умъ, прекрасный характеръ, свѣтлая любовь къ жизни, милость ко всему живущему — все это потеряло въ моемъ сознаніи и плѣнительность и цѣнность. • Скажу даже, что многое въ Маріи мнѣ начинало не нравиться. Было у нея, напримѣръ, одно маленькое удовольствіе: