Levъ Tolstoй kakъ юrodivый : psiho-patologičeskій očerkъ d-ra N. V. Krainskago

ДвулиюЙ старецъ: одна фигура для толпы, другая для самого себя и для близкихъ. Когда же до ушей учителя доходилЪ нескромный в0просьъ дерзающихъ, почему ве воплотитъ онъ въ дъйстье свое учене, онъ, умывая руки, заявлялъ, что сбыться благимъ порывамъ не суждено: „графинюшка не дозволяетъ“.

И только послЪ смерти учителя просв5щенные большевиками мужички, воплотивши въ дзяне проповздь растлителя, разнесли Ясную Поляну, показавъ. какъ надо отрекаться отъ собственности и благъ земныхъ.

По всему мгру разносилась широковзщательная реклама. Милл!оны фотограф воспроизводили опрощенье графа, а толпы интервьюеровъ и папомниковъ разносили сЪмя новаго ученя по городамъ и весямъ. Въ комнатЪ интеллигента неизбъжно висЪлъ портретъ сЪятеля невЪжества и зла. Весь мръ узналъ роковое для Росси имя. Вся пресса цивилизованнаго м!ра чтитъ кумиръ общественнаго мнЪЯ. Прирожденный генй-художвикъ, онъ лишь вЪ этой области быль до конца великъ и славенъ. Философъ-нев$жда, убогий моралисть и отрицатель, коверкающий принципы непротивленя злу, онъ въ этой области былъ ничтожень и слабъ. Лфнивый баринъ, самъ не доучивнийся, онъ сторонился упорнаго труда, которымъ завоевывается знаше, и восхвалялЪ невъжество. Несокрушимо гордый, онь все подчиняль гордын® собственнаго духа и чарами своего художествевнаго таланта поработилъ весь м!ръ.

Въ этомъ причудливомъ образЪ западъ видълъ воплощене русской души и культуры. Голь-

ко полное непонимание толстовщины мфшало раз-

вЪънчаню лживаго проповздника. АнгличанинЪъ въ вагонф, узнавъ, что сидяпий