Na morskomъ beregu

— 31 Поражала меня его покорность, мягкость. Все потерялъ человѣкъ, самое дорогое — семью и родину. Остался одинъ, какъ перстъ, забился въ нору и все еще яснымъ взглядомъ глядитъ на міръ. И ясно сердце его, чисто. Мы уже подходили къ дому. Жоржикъ вдругъ обернулся ко мнѣ и спросилъ: -— А, можетъ быть, этотъ, вотъ... я забылъ... какъ вотъ Димитраки-то говорилъ... онъ нарочно засунулъ книгу подъ самую землю, а? Нарочно... Глубоко-глубоко! гдѣ уголь роютъ, а? А они-то вдругъ и найдутъ! а? Вы что смѣетесь... Нѣтъ, правда... Можетъ быть, это такъ надо, чтобы рыли... У насъ нянька Матрена жила, она всегда говорила: „не покопаешься — не найдешь..." — Ну, и что же? — Ну и... онъ нарочно... Думаетъ — пусть роютъ... Она-то будетъ черная, книга-то... какъ уголь... Они и не разберутъ въ темнотѣ, и разобьютъ... Это не можетъ быть? Милый Жоржикъ! — И они-то вдругъ и найдутъ! Никто ничего не знаетъ, думаютъ, что уголь роютъ... и вдругъ! Тогда что будетъ? Смотрите... дядя! Капитанъ стоялъ у калитки, укоризненно покачивалъ головой и показывалъ золотые часы. Мы опоздали порядкомъ. — Что мы узнали! — кричалъ Жоржикъ. — Смотри, какая фелюка!.. Это все Димитраки! У него черепаха... Кишкиш... Капитанъ осмотрѣлъ фелюгу и одобрилъ. — А тебѣ письмо отъ мамочки. — Я такъ и зналъ! зналъ, зна-алъ! Я сегодня во снѣ мамочку видѣлъ, а какъ увижу, значитъ — будетъ письмо. И онъ быстро побѣжалъ въ горку, къ дачѣ. VI. Прогулки къ норѣ Димитраки вошли въ нашъ обиходъ. Стоило намъ выйти къ морю, какъ Жоржикъ сейчасъ же тянулъ меня къ старому орѣху. Иногда мы не заставали хозяина, — онъ по временамъ уходилъ въ городокъ съ това¬