Nebesnыя slova : i drugіe razskazы

311 СВЯТАЯ плоть новна, — а ей Богу сердце перевертывается, когда на васъ гляжу. Такой ужъ я есть, не могу печальнаго лица человѣческаго видѣть, особенно, коль человѣкъ мнѣ милъ... Серафима молчала, но п онъ теперь чувствовалъ, какъ дрожитъ ея рука. Они шли тише, нѣжный воздухъ еще ласковѣе, еще любовнѣе приникалъ къ ея лицу. Фонарь блеснулъ у самой калптки дома. Леонтій Ильичъ остановился, тихонько снялъ руку Серафимы со своей, но не отпустилъ, а слабо сжалъ ея пальцы, похолодѣвшіе въ старенькихъ фильдекосовыхъ перчаткахъ. — Я къ вамъ всей душой, всѣмъ сердцемъ, Серафима Родіоновна, — сказалъ онъ ей. — Я весь тутъ, какой есть. Я лгать не стану. Я васъ, ей-Богу. такъ полюбилъ... Вы ужъ не сердитесь, коли что. Я вѣдь не знаю. Вы... — Я-то? Серафпма только и сказала, и подняла на него глаза. При дрожаніи фонаря онъ увидѣлъ эти глаза, такіе хорошіе, такіе влюбленные и безпомощные. — и не сталъ больше ничего говорить. Онъ наклонился и робко, едва касаясь гуоами, поцѣловалъ ее въ лооъ. Потомъ повернулся и пошелъ назадъ, а Серафима толкнула калитку, которая безшумно отворилась и безшумно заперлась за нею.