Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

128 — У тебя на мельницѣ тоже есть крысы. Какъ ты ихъ выводишь? — Э, мамаша! Я не мѣшаю, мамаша, крысамъ. Надо какъ-нибудь жить и крысамъ... А вотъ скажите, мамаша, какъ жить намъ, евреямъ, для которыхъ уже придумали такое средство, какое хочетъ мамаша... — Говори толкомъ! Ничего не понимаю... Абрамъ Моисеевичъ разсказалъ про Кишеневскій погромъ, вынулъ клѣтчатый платокъ и отеръ слезу: у него убили въ Кишеневѣ сестру и ея грудного ребенка. А сейчасъ онъ узналъ, что умеръ въ больницѣ его торговый компаніонъ и теперь онъ не можетъ заплатить ему большія деньги: его лавку разграбили и семейство — нищіе. — Власти не хотѣли помѣшать: смотрѣли себѣ, какъ евреевъ грабили и убивали. —• А вы пожаловались-бы своему Витте: онъ, вѣдь, стоитъ за васъ, за жидовъ! — Что, мамаша, значитъ Витте, когда уже есть Плеве? Вы знаете, мамаша, что сказалъ этотъ министръ нашей депутаціи послѣ Кишиневскаго погрома? Онъ сказалъ: пусть ваши дѣти прекратятъ революцію и я прекращу погромы! — А развѣ это не правда? Всѣ говорятъ, что у насъ жиды дѣлаютъ революцію... —■ Мы дѣлаемъ революцію? Развѣ ваши дѣти, мамаша, жиды? А гдѣ ваши дѣти? Почему два были въ Сибири, а почтенный такой Павелъ Николаевичъ долженъ былъ поселиться въ Архангельскѣ? Если, мамаша, ваши дѣти дѣлаютъ революцію, а наши помогаютъ, такъ за это можно васъ, мамаша, убить и ограбить? И ваши и наши дѣти вмѣстѣ дѣлаютъ это дѣло, почему-же не убить не ограбить не одного меня, а насъ вмѣстѣ, мамаша? Трудно сказать, что оскорбило бабушку. То-ли, что Абрамъ Моисеевичъ попрекнулъ ее дѣтями-революціонерами, то-ли употребленный имъ сравнительный ме-