Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

172 смотрительность заставляла его постоянно приносить жертвы, употребляя матеріаломъ менѣе полезныхъ для своего дѣла. Тутъ простой расчетъ лавочника... въ мясной лавкѣ. Азефъ влѣзъ въ самое сердце революціонной партіи и, когда погибъ пламенный Гершуни, сдѣлался террористическимъ министромъ въ боевой организаціи и началъ играть съ дьявольской хитростью двуликаго Іуду... Дмитрій Кудышевъ, въ оцѣнкѣ Азефа, не представлялъ особенно значительной величины: неврастениченъ и потому не такъ легко поддается революціонному гипнозу и безпрекословной дисциплинѣ. Слишкомъ много разсуждаетъ, взвѣшиваетъ, противорѣчитъ. Такіе не только малополезны, но часто просто опасны своей особенной чуткостью. Цѣнны слѣпые фанатики, готовые идти на смерть безъ всякихъ колебаній и разсужденій. И поэтому, вѣроятно, Азефъ- уклонился поставить Дмитрія Кудышева на крупный террористическій актъ, а въ видѣ испытанія послалъ на второстепенное дѣло организаціи террористическихъ летучихъ бригадъ въ деревню, въ Приволжскія губерніи... И нѣтъ ничего невѣроятнаго, если самъ-же Азефъ и предалъ его въ скоромъ времени... Райономъ работы Дмитрія Николаевича были Саратовская, Самарская и Симбирская губерніи. Саратовъ былъ давно уже центромъ революціонной работы въ Поволжьи. Тамъ уже дѣйствовали и „Крестьянскій союзъ" и „Братства", организуя подходящій крестьянскій элементъ въ тайные кружки. Эти кружки расползались по всему Поволжью и во множествѣ разбрасывали прокламаціи и воззванія, приглашавшія крестьянъ къ выступленію противъ помѣщиковъ. Почва была уже вспахана и засѣяна, оставалось только подталкивать лѣнивыхъ и робкихъ. Такъ какъ усмиренія съ помощью казаковъ и порки, рождая злобу, все-же лишали мужи¬