Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

79 тери: точно новый человѣкъ въ ея образѣ заговорилъ. — Ну. какъ вашъ пріемышъ? — Ваня-то? Хорошій мальчишка, только на улицѣ парнишки обижаютъ больно: китайцемъ дразнятъ. Ваня, подъ сюда!.. Боишься? Э, глупый какой... Григорій вытянулъ въ дверь „якутенка". Волченкомъ смотритъ на бабушку. — Ну, подойди поближе! Я тебя не съѣмъ... Я гостинца тебѣ принесла... На-ка вотъ, возьми! Подарила пластинку шеколада, погладила мальчика по жесткимъ волосамъ. Пропала въ бабушкѣ прежняя ■брезгливость къ этому „незаконному приплоду" въ родѣ дворянъ Кудышевыхъ и бабушка уже не злилась, а ласково улыбалась, когда мальчикъ, на вопросъ: кто ты такой? — отвѣтилъ осипшимъ альтомъ: — Иванъ Дмитричъ Кудышевъ. — Читать и писать обучаемся! — похвастался Григорій. И снова стыдно сдѣлалось бабушкѣ и почувствовала она себя виноватой передъ этимъ „якутенкомъ": — Если мальчикъ неглупый и смѣтливый, можно въ гимназію опредѣлить... — Мальчикъ способный... — Что это, Гришенька? Никакъ у тебя сѣдые во.лосы появились на вискахъ? — Маленько есть... — Рано уже больно... — Жизнь-то, мамаша, бѣжитъ... да свои слѣды оставляетъ на человѣкѣ... Принарядившаяся въ экстренномъ порядкѣ Лариса скипѣвшій самоваръ принесла и стала на столъ разныя угощенія выкладывать. Запѣла своимъ громкимъ голосомъ слова привѣтливыя, стараясь выражаться какъ можно замысловатѣе. Очень ужъ польстило ей, что бабушка неожиданно пожаловала. И никакъ она не могла понять, съ какими это цѣлями?