Pčela

своему помощнику все это исполнить и т. д. ничего этого разумеется не исполнилось, такъ какъ тамъ вообще мало что исполнялось, всякш действовал!, больше по вдохновешю, но несмотря на это за доброе намГреше спасибо. 1-го октября. Поутру идетъ канонада впрочемъ небольшая, такъ отъ скуки, на нее мало обращаютъ внимашя. Днемъ бродилъ по окрестностямъ Делиграда въ тылу армш; что за живописная путаница, какого только народу тамъ нетъ, но прекрасный полъ почти отсуствуетъ. Разговорился съ выздоравливающимъ русскимъ офицеромъ, тяжело подействовалъ на меня его разсказъ. За ужиномъ послышались сначала редйе выстрелы изъ орудш, которые постепенно учащались. Все переглянулись. Черезъ несколько минутъ вошелъ дежурный ординарецъ и подалъ главнокомандующему депешу. Прочтя ее, онъ сказалъ что-то начальнику штаба, который вскочилъ и выбежалъ. Кононада все усиливалась. Минуть черезъ пять начальникъ штаба вернулся съ донесешемъ. Черняевъ всталъ и вышелъ, за нимъ бросились все. Турки почему то открыли огонь по всей лиши. Вечеромъ оно представляетъ довольно красивое зрелище: блеснетъ молшя, черезъ несколько минуть глухой раскатъ, а потомъ более слабый ударь, это разрывъ снаряда. Поскакали ординарцы въ разныя стороны, мы взобрались на пригорокъ, чтобы лучше видеть спектакль, толки, догадки, объяснешя. Оказалось, что въ Бобовиште заметили нашихъ охотниковъ, отправившихся на рекогносцировку, и открыли пальбу; наша батарея ответила и пошло писать. Впрочемъ скоро пальба стала затихать, было велено ехать на наши батареи съ приказашемъ не отвечать. Какъ только мы замолчали, турки также стали умолкать и черезъ часъ все затихло. Но не успели успокоиться отъ тревоги, какъ послышались крики „пожарь", и действительно, въ середине штаба загорелся шалашъ (шалаши и бараки штаба были сделаны изъ досокъ, соломы и камыша), поэтому занялось какъ порохъ. Опять суматоха, команда, крикъ, ржанье лошадей, пальба патроновъ, которыхъ находилось множество въ каждомъ шалаше и, наконецъ, разрывъ турецкой гранаты, поднятой на поле и оставленной неразряженной. Къ счастью ветеръ, который былъ довольно силенъ при закате, теперь стихъ и понемногу огнемъ овладели. Въ нашемъ шалаше помещалось четверо, пришлось поместить еще пятерыхъ погорельцевъ, вышло немножко тесновато за то весело. Разсказы продолжались чуть не до самого утра. Кто уверждалъ, что подожгли турецше niniоны, зная что въ Делиградъ привезенъ динамить. Апо другимъ и кажется более достовернымъ сведешямъ, пожаръ начался съ барака Хлудова. 2 октября. Надоело мне слоняться въ Делиграде. Жду все распоряжешй. Кончу темъ, что самъ распоряжусь, по примеру другихъ. Предложили мне поехать на ближайшую позицпо, я принялъ съ удовольств!емъ, достали коней и отправились, день чудный, безоблачный, жаркш какъ у насъ въ iioiit. Спускаемся въ долину, въ лесу расположены войска и передовая цепь. Солдатики у костровъ варятъ себе обедъ, всюду оживленный говоръ, но подводъ, колъ и всякаго нагромождешя, какъ за Делиградомъ, тутъ уже нетъ; стоить рота въ строю и обучается отраженно каваллершской атаки. Кое где слышенъ русскш говоръ. Pyccnie офицеры подходятъ съ разспросами, нетъ-ли чего новенькаго. Турокъ уже не видать, хотя мы теперь очень близко отъ нихъ. Поехали потомъ на батарею, но насъ туда не пускаютъ, требуютъили отзыва или письменнаго разрешешя, а мы не запаслись ни темъ, ни другимъ. Вернулись домой, но прозевали обедъ, пошли въ кафану, тамъ тоже остатки —пришлось удовольствоваться паприкою, похлебка изъ капусты и перцу, любимое кушанье сербовъ, остатками жаренаго поросенка, подъ назвашемъ „свинско печенье".

Вечеромъ, въ одномъ изъ бараковъ, куда собрались пить чай, я познакомился съ молоденькимъ ординарцемъ, замечательной красоты. Происхождешя онъ болгарскаго, найденъ былъ въ разрушенной деревне, привезенъ въ штабъ и произведенъ въ ординарцы. Я редко видели что нибудь более прелестнаго этой головки. Впоследствш я узналъ, что ординарца этого разжаловали за каше то провинности въ сестры милосерд!я и отправили въ БГлградъ въ госпиталь ходить за больными. 3 Октября. Сегодня совершенно неожиданно встретили Дубровскаго. Очень другъ другу обрадовались, зоветъ съ собой на позицио къ Андрееву въ село Вукань, на крайшй правый флангъ. Я очень доводенъ этимъ предложешемъ, ибо въ конце концовъ жить при штабе когда пр!Гхалъ узнать, что такое есть война, скучновато. Пошелъ къ начальнику штаба отпроситься на позищю. Дохтуровъ согласился и даже нашелъ, что это и прекрасно, и что даже это лучшее, что я могу сделать. Ну и прекрасно, постараемся сделать лучшее, что можемъ. Я приготовился, надо было выехать въ 12 ч., но кола прибыла въ 3 часа. Кое какъ поместились не то лежа, не то сидя и тронулись. Кола узкая, полузакрытая, лошади измученныя, еле еле потащили. Всюду по сторонами дороги солдаты, шалаши, костры, ружья въ козлахъ, изредка укрепленьица и оруд!я. Переправившись черезъ Мораву по понтонному мосту, очутились на правомъ фланге позицш. Думали доехать засветло до Вукани, по не поспели. Пришлось остановиться въ Шильеговаце и переночевать. Пошли на перевязочный пунктъ къ доктору Щербаку просить ночлега. Самый дружескШ пр!емъ и незателивый ужинъ. Тутъ опять между его помощниками нашелся знакомый. • 4 октября рано поутру поднялись и отправились въ путь. Чемъ дальше отъ Шельеговаца, темъ все становилось безлюднее, шалаши и солдатики попадаются все реже и реже, а местность становится все крцсивГе. Еслибы турки не были бы тате трусы, они давнымъ давно могли бы насъ отрезать и перерезать, мы ведь совсемъ отделены отъ армш. Ну, думаю, это не входило въ программу моего путешеств!я, какъбы не вышло чего не добраго. Наконецъ, после несколькихъ все увеличивающихся подъемовъ, подъехали къ оврагу, спустились въ него и остановились передъ небольшими домикомъ. Вотъ мы и въ Вукани. Пойдемте, я представлю васъ начальнику. Вукань состоитъ изъ несколькихъ мазанокъ разбросанныхъ по тропинке и окруженныхъ фруктовыми садами, у одной изъ мазанокъ небольшая площадка, на ней стоить сербскш трехцветный флагъ, это мазанка есть главная квартира полковника Андреева, начальника летучаго передоваго отряда, состоящаго изъ эскадрона драгунъ, (имени генерала Черняева,) батареи изъ двухъ горныхъ оруд!й, двухъ четъ черногорцевъ и четы сербовъ всего вместе людей до четырехсотъ. На склоне оврага стоять коновязи и солдатсшя шалаши. Подъ навГсомъ устроены столь и лавки, сидятъ несколько офицеровъ. Дубровскш представилъ меня, съ некоторыми изъ офицеровъ я раньше былъ знакомь. Ждутъ обеда и разсуждаютъ о томъ чемъ сегодня угостить ихъ капитанъ. (Капитанъ Штофтъ завГдуетъ кухней). Дубровскй былъ посланъ въ Делиградъ съ донесешемъ о последней экспедицш, очень удачной и привезъ некоторыми офицерамъ медали, а Андрееву Таковскш крестъ. Пошли разспросы о Россш, о положения делъ, и т. д., вообще я заметилъ, что на позищяхъ очень мало знаютъ, что происходить вокругъ. Поэтому новому человеку на позицш очень рады, все таки развлечете. Андреевъ и его сподвижники устроились въ Вукани очень удобно и хозяйственно. Позищя превратилась въ русское поместье. Избушка съ двумя комнатами, первая большая, курная, собственно для офицеровъ и вторая маленькая, где помещался начальникъ съ адъютантомъ.

Обзавелись хозяйствомъ, взяли у турокъ въ пленъ несколько людей, гусей и барановъ, которыя оказывали много пользы. Здесь мирно, спокойно, ни хлопотни, ни суеты, ни интригъ какъ въ Делиграде. Находится Вукань на юговосточномъ склоне Ястребацкаго хребта и составляетъ крайнюю позищю праваго фланга. Отсюда Андреевъ спускается въ долину Сербской Моравы, делаетъ нещнятности туркамъ въ виде сожжешя деревень, отняНя обозовъ и взрывашя мостовъ и исчезаетъ въ горы. Подступающее обеденное время заставляетъ желудокъ все болРе и более возбуждаться, начинается ропотъ, что обедъ всегда опаздываетъ, что капитанъ занять совсемъ другимъ, что следовало бы ему сделать внушеше и г. Андреевъ успокаиваетъ нетерпеливыхъ подчиненныхъ. Наконецъ появляется супъ. Его встречаютъ громкими возгласами. Молоденькш поручикъ Карасевъ, первый школьникъ въ эскадроне, и флегматически но остроумный маюръ Кириловъ начинаютъ приставать къ капитану. Отчего вы такъ долго не подавали супа, крупа разварилась такъ, что каша какая-то вышла. Вы вероятно этимъ деломъ никогда не занимались, а беретесь за него, ведь это ни на что не похоже. Капитанъ начинаетъ оправдываться: —извините господа, въВильне самъ НиколайМихайловичъ Муравьевъ, сынъ Михаила Николаевича 9 сентября 1867 года изволили похвалить меня за кухню. Вы можетъ быть слышали когда-нибудь про эту знаменитую фамшию, любезно обращается онъ ко мне. - Нетъ никогда не слыхалъ, въ первый разъ отъ васъ слышу. Такъ-съ, но въ Вильне, где я служилъ, эта фамшпя была очень известна. Господа, капитанъ своими интересными разсказами о похождешяхъ въ Вильне хочетъ заговорить насъ, чтобы мы забыли непривлекательность его супа. —Извините господа, яразсказываю новопрlезжему некоторый подробности, которыя вамъ уже известны. Вы ужь разсказывали намъ о девятомъ сентябре пятьдесятъ съ половиною разъ. Извините господа, я никогда пятидесяти съ половиною разъ... Ну, полноте господа ссориться, добрейшш капитанъ, это они изъ зависти къ вамъ на васъ нападаютъ. А я такъ нахожу, что обедъ не только не худой, а просто на славу изготовленъ я думаю такого обеда самъ краль сербскш никогда не едалъ. Какой краль сербскш! я такъ думаю, что самого римскаго нунщя при китайскомъ дворе не кормятъ такими обедами. Капитанъ начинаетъ скромно улыбаться и стыдливо опускаетъ глаза. Правда, супъ не дуренъ, но у Дюссо и у Бореля разъ какъ-то былъ лучше, этого опровергнуть никто не дерзнетъ. Все присоединяются къ этому мнешю, говоря, что действительно не дерзаютъ опровергать, начинаютъ опять приставать къ капитану и требовать отчета. Извините, господа Дюссо и Борельобладаютъ болГе обильными средствами чемъ я, лавровыми листомъ и некоторыми кореньями, которыми они пользуются для приправки и кладутъ въ бульенъ, но Николай МихайловичъМуравьевъ... Знаемъ, знаемъ! 9 сентября васъ похвалили. Да-съ! Это ничего не доказываетъ, да и каки онъ васъ похвалилъ то, можетъ быть въ аллегорическомъ смысле. Ахъ кстати, объ аллегорическомъ смысле, какую капитанъ сегодня аллегрпо подпустили чудо, я никакъ не ожидали. Что такое сообщите намъ, вКдь это не каждый день бываетъ. А вотъ что: мы стоимъ и толкуемъ съ Maioромъ, вдругъ подходить капитанъ; таинственный видъ его меня сначалу испугали, но капитанъ меня тотчасъ же успокоили и сообщили секреть, который есть въ нГкоторомь роде та-

ПЧЕЛА.

353