Rodnoe

149 рилъ! Была у него тетрадка! въ рукахъ его, его!!., даже написалъ на ней! — Написалъ на тетрадкѣ! самъ?!—поразился я.Но вѣдь это же драгоцѣнность, если фак-си-ми-лэ!.. Дайте посмотрѣть! Но тутъ... Ваня заявилъ, что тетрадка у переплетчика. Такъ я и не видалъ тетрадки: была все еще у переплетчика. Осталось тайной: написалъ ли и что написалъ Ванѣ Сахарову графъ Толстой. Какъ-то отецъ Ванинъ разсказалъ потомъ, что ■— „такъ его тотъ графъ за глупые пустяки отдѣлалъ, что три дня Ванька ходилъ, какъ мокрый. Дурака ему написалъ". Такъ и не разъяснилось. Но портретъ былъ самый настоящій, съ самой настоящей надписью. Были и тутъ неясности. Сначала Ваня восторженно говорилъ, закатывая глаза, словно молился на небо, что это самъ графъ Толстой „прислалъ" ему свой портретъ. Потомъ... какъ-то ужъ выяснилось, что портретъ купилъ Ваня въ городѣ за два рубля и уговорилъ „человѣка изъ Хамовниковъ" упросить графа расписаться, и далъ ему за это пять цѣлковыхъ. Какъ бы тамъ ни было, но я съ того случая проникся къ Ванѣ почтеніемъ и сталъ мечтать, что вотъ накоплю два рубля, куплю портретъ Толстого, отправлюсь въ Хамовники и умолю лакея —• не отойду отъ дверей! — выхлопотать и мнѣ подпись. А пока принялся читать „Собраніе сочиненій Л. Н. Толстого", въ роскошномъ переплетѣ, появившееся въ Ваниной комнаткѣ, на отдѣльной полочкѣ, за занавѣской изъ кумача. А вскорѣ произошло событіе... Случайно ли это вышло, или Ваня наконецъ-то осуществилъ мучившую его мечту—„прочь... отъ ужасныхъ сихъ оковъ", только произошелъ пожаръ въ баняхъ. Самыя то бани уцѣлѣли, — сырыя, что ли, онѣ