Večernій zvonъ : povѣsti o lюbvi

135 Глашенька смутилась и, пожавши плечиками, сказала: — То-то-же... Вообще прошу поосторожнѣе въ выраженіяхъ! А на лицѣ улыбка и удовольствіе: понравилось, что съ супругой Цезаря ее сравнилъ. Ну, до чего ловокъ, хитеръ и увертливъ нашъ Платонъ Фаддѣичъ! А вѣдь, вотъ тоже житель нашего города. Какъ-же можно говорить, что нашъ городъ ничѣмъ не замѣчателенъ, кромѣ какъ хлѣбными амбарами и крысами? Такой человѣкъ и въ столицѣ многихъ за поясъ заткнетъ. Возьмемъ опять таки молодого батюшку въ храмѣ „Варвары-великомученицы", супруга Глашеньки. Прямо, можно выразиться, божественный человѣкъ. Какая духовная красота совмѣстно съ тѣлесной, какая подлинно ангельская кротость, какое смиреномудріе и безсребрянность! Поищите-ка въ разныхъ извѣстныхъ городахъ, въ столицахъ! Изъ-за такихъ именно праведниковъ Господь Содомъ и Гомморъ щадитъ! Стыдливая женственность и умиленность. И при томъ-же рыбарь, рыбакъ по призванію, подобно первымъ апостоламъ. Боюсь, что это кощунственно съ моей стороны, но при видѣ отца Константина, я всегда любимаго ученика Христова, Іоанна, вспоминаю. Однако, простите ужъ всѣ мы во грѣхахъ погрязли — и грѣховное на мысли одновременно приходитъ: когда я видѣлъ отца Константина рядышкомъ съ законной супругою, то прямо дивился, какъ такой богоносный, можно сказать, человѣкъ возлюбилъ и сочетался съ грѣховностью мірскою. Не подумайте, что я имѣю скрытое намѣреніе опорочить поведеніе Глашеньки. Ни Боже мой! Не въ примѣръ другимъ, я ничего худого сказать про эту женщину не могу, но говорю лишь про видимость, А видимость тѣлесная у ней была совершенно лишена святости, отъ природы. Она, конечно, не виновата, что такою сотворена отъ рожденія. Все въ ней напоминало о первомъ человѣческомъ грѣхопаденіи, намъ мужчи¬