Večernій zvonъ : povѣsti o lюbvi

80 — Значитъ не все равно, если пріѣхалъ въ Новодѣвичье тебя искать. — Такъ я и повѣрила! Васъ не скоро узнаешь: больно вы всѣ прикидываться мастера. Сперва — лучше и на свѣтѣ нѣтъ, а потомъ приглянулась другая и изъ памяти вонъ! Полянка пригорюнилась. Разбередилъ больное мѣсто. Заговорилъ, было, про Васю-гармониста, — разсердилась: — Не распрашивай! И сама ничего не знаю. Когда милъ, а когда и глядѣть не охота. Въ молчаніи доплыли до покачивающихся на водѣ поплавковъ и стали перебирать подпуска: я вытягивалъ и снималъ рыбу, а Полянка проворно смѣняла насадку и снова бросала бичевку въ воду. Прыгали въ лодкѣ, сверкая серебристой чешуей, подлещики, головли, судачки, метались красноперые окуни, змѣйками вились стерлядки, — все мелочь... Но вотъ рука почувствовала нѣчто сильное и тяжеловѣсное, и сердце застучало отъ радости и любопытства. — Эге! Что-то попало хорошенькое... Началась борьба. Вытащить крупную рыбину не такъ легко, какъ кажется. Нужны и опытъ и сноровка... Метнулось что-то показавшееся огромнымъ. Точно русалку поймалъ! — Сомъ! Сомъ это! — крикнула Полянка, бросаясь мнѣ на подмогу. — Не тяни! Оборветъ! Дай ходу! Полянка отняла у меня бичевку подпуска и начала „водить" попавшуюся добычу. Надо ее сперва измучатъ, довести до усталости и покорности. Взорвется въ попыткѣ сорваться съ крючка, а Полянка отпуститъ бичевку. И такъ нѣсколько разъ. — Давай наметку! Подводи помаленьку! Бились съ полчаса, пока жертва притихла и покорно пошла къ лодкѣ. Я стоялъ съ наметкой на го-