Vladimіrskій sbornikъ : vъ pamętь 950-lѣtїę kreštenїę Rusi : 988-1938

29 кимъ образомъ языческій культъ въ Кіевѣ, Владиміръ поспѣшилъ установить таковой же и въ другомъ центрѣ своего государства, Новгородѣ, куда и послалъ своего дядю, брата Малуши, вѣроятно норманки Малфриды, Добрыню (Хелги?)1). Какое участіе въ этихъ культахъ приняли Славяне? Имѣли слѣдуетъ приписывать обычай кровавыхъ жертвоприношеній? Я думаю, что на этотъ вопросъ можно отвѣтить совершенно отрицательно, и вотъ почему. Какъ извѣстно, Русь завоевала Древлянъ, Вятичей и Радимичей, — въ разное время и усиліями разныхъ князей, отъ Олега до Владиміра. Часть этихъ племенъ, вся восточная группа ихъ входила въ Хазарское царство и съ паденіемъ его вошла въ составъ „Русской Земли1'. И вотъ лѣтопись даетъ описаніе нравовъ всѣхъ этихъ племенъ, съ точки зрѣнія Полянъ, того основного кіевскаго племени, которое участвовало въ этихъ завоеваніяхъ. Это описаніе, кромѣ Полянъ, которые изображаются идиллическими чертами, носитъ отрицательный характеръ: Радимичи, Вятичи и Сѣверяне жили въ лѣсу, какъ звѣри. Осуждаются свадебные обычаи всѣхъ этихъ племенъ, и затѣмъ опысываются тоже неодобрительно ихъ погребальные обычаи. Все это они дѣлали, потому что были язычниками, „не вѣдуще закона Божія, но творяще сами собѣ законъ". Ничего ужаснаго о идолослуженіи ихъ лѣтопись или ея источникъ не говоритъ, а между тѣм, если бы они знали человѣческія жертвоприношенія, это была бы богатая почва для осужденій и обличеній. Да и самъ контекстъ въ разсказѣ о богахъ Владиміра свидѣтельствуетъ о томъ, что эти жертвоприношенія было дѣло новое, введенное одновременно съ новыми культами. Наконецъ, въ 983 г. опять понадобилась жертва: Владиміръ „творяше потребу кумиромъ съ людьми своими", т. е. значитъ, не со всѣмъ нароПоразительное совпаденіе съ разсказомъ лѣтописи объ установленіи Владиміромъ человѣческихъ жертвоприношеній представляетъ разсказъ сагъ о ярлѣ Хаконѣ Норвежскомъ: въ битвѣ съ Іомс-викннгами въ 986 г. онъ не расчитывалъ на успѣхъ и, чтобы расположить къ себѣ богиню, свою покровительницу Торгердъ, онъ обѣщалъ принести ей въ жертву всякаго, на кого упадетъ жребій, кромѣ себя и двухъ старшихъ сыновей. Жребій палъ на его сына Эрлинга, который и былъ принесенъ въ жертву (Е. МодТс, Біе МепзсЬепоріег Ьеі йвп Ѳегшеп. АЫі. 8асЬз. Оез. <1. ѴѴівз. 27, 1909, о. 610). Человѣческія жертвы Одину или Тору обычно связаны съ походами; вѣроятно и въ походѣ Владиміра прибѣгали къ такимъ жертвамъ Перуну. Разсказъ лѣтописи о мальчикѣ Варягѣ, на котораго палъ жребій, могъ бы указывать на то, что въ Кіевѣ приносили въ жертву не Славянъ, а тѣхъ же Варяговъ. Слѣдуетъ отмѣтить, что и крещеніе Шведовъ связано съ человѣческими жертвоприношеніями. Когда король Олафъ Тригвесонъ ("несомнѣнно подъ вліяніемъ крещенія Владиміра), задумалъ въ 998 г. крестить своихъ вельможъ, онъ собралъ ихъ въ одно мѣсто (Моігіг) и устроилъ имъ пиръ. Затѣмъ онъ имъ заявилъ: „Если я долженъ съ вами снова вернуться къ жертвоприношеніямъ, то я хочу устроить высшее торжество, какое здѣсь часто происходитъ, и принести въ жертву людей. Но я хочу выбрать для этого не слугъ или преступниковъ, но самыхъ лучшихъ мужей“, и назвалъ вождей, которые окружали его. Эти слова произвели свое дѣйствіе: всѣ вельможи крестились (Мо₽к, 625).