Vladimіrskій sbornikъ : vъ pamętь 950-lѣtїę kreštenїę Rusi : 988-1938

Принятіе христіанства нашими предками въ трехъ отношеніяхъ существенно отличалось отъ крещенія другихъ народовъ. Во-первыхъ, оно было дѣломъ сознательнаго выбора. Во-вторыхъ оно не сопровождалось ни внѣшнимъ ни внутреннимъ насиліемъ. Наконецъ, въ-третьихъ, разрывъ съ язычествомъ былъ болѣе радикаленъ, чѣмъ въ Западной Европѣ. Князю Владиміру предлагали мусульманство, іудейство и католичество. Но онъ сознательно предпочелъ православіе. И это имѣло огромныя послѣдствія. Если бы онъ принялъ вѣру Магомета, то на востокѣ Европы въ X вѣкѣ установилась бы такая же чужая культура арабскаго происхожденія, какая въ ѴШ вѣкѣ водворилась на крайнемъ западѣ Европы, а именно въ Испаніи. И этимъ было бы существенно задержано самостоятельное развитіе русской, а, можетъ быть, и всей европейской культуры. Если бы князь Владиміръ принялъ хазарское іудейство, онъ бы сталъ духовнымъ и политическимъ вассаломъ „великаго кагана1*. „Іудействующіе", которые еще въ XV столѣтіи заявляли свои притязанія въ Новгородѣ, сразу бы получили духовное водительство въ Россіи. И тогда въ отличіе отъ культуры христіанскихъ народовъ русская культура напоминала бы туловище безъ головы. Если бы князь Владиміръ принялъ христіанство изъ нѣмецкихъ рукъ, онъ бы превратилъ Русскую землю въ провинцію Священной Римской имперіи и въ поприще для германскаго расширенія. И это имѣло бы роковыя послѣдствія какъ для Русскихъ, такъ и для прочихъ Славянъ. Принятіе христіанства изъ Византіи не вело за собою денаціонализацію, и въ этомъ смыслѣ правъ былъ царь Иванъ Грозный, объяснявшій Поссевину: „наша вѣра не греческая, а христіанская11. Дѣло въ томъ, что святые Кириллъ и Меѳодій уже въ IX вѣкѣ дали Славянамъ то, что Лютеръ далъ Нѣмцамъ только въ XVI вѣкѣ, а именно слово Божіе на родномъ языкѣ. Они блестяще опровергли утвержденіе, будто книга, о которой апостолъ Іоаннъ писалъ, что ея полнаго содержанія не могъ бы вмѣстить весь міръ, удобочитаема только на трехъ языкахъ: еврейскомъ, языкѣ пророковъ, но также и фарисеевъ, греческомъ, языкѣ философовъ, но также и сикофантовъ, и латинскомъ, языкѣ воиновъ и юристовъ. Слово Божіе было проповѣдано нашимъ предкамъ на родномъ языкѣ, ибо лѣтописецъ Несторъ недаромъ писалъ: „а славянскій языкъ и русскій едино есть". Имѣя въ началѣ такое слово, русская культура получила сразу же и національное и всеславянское значеніе. Черезъ священное писаніе общее этническое происхожденіе какъ Русскихъ, такъ и прочихъ Славянъ было подкрѣплено еще духовною этическою общностью. И вмѣсто плюрализма отдѣльныхъ славянскихъ народовъ получился тотъ монизмъ, который сознавалъ уже первый славяновѣдъ лѣтоцисецъ Несторъ и которымъ еще въ началѣ XIX вѣка