Vъѣzdъ vъ Parižъ

66 возился, крякнулъ. Лицо его остро натянулось, тонкія губы повело усмѣшкой. Онъ тряхнулъ головой къ пріѣзжимъ и сказалъ про себя, сердито: — Иностранцы, отели, виллы... ловко работаютъ агенты, А гдѣ мы будемъ?.. Иоп, рогіег аШеигз ѵоз содиШез, Іа-Ьаз! Онъ дождался, когда толстякъ поднялъ голову отъ плана, и крикнулъ добродушно: — Здравствуйте, господинъ Ляфонъ! Дѣла идутъ наладъ? — Здравствуйте, Франсуа, — сказалъ толстякъ. Ничего. А какъ ваши? — На-ши!.. Боппопз Ьоеиі — аѵопз оеиѣ — Ну-у... — протянулъ толстякъ. — Канифоль лѣзетъ въ гору, какъ каучукъ! — Намъ не до каучука. Не думаете ли вы спустить всѣ наши лѣса, до самаго Аркашона, со всѣми нами? — Ваши... лѣса?! Какіе — ваши? Что вы хотите сказать?.. — Да что сказать... Думаю, что плохи въ лѣсахъ дороги... для каучука! — Какъ? — передернулъ агентъ плечами. — Да такъ. Тѣсно. Можно и не разъѣхаться. Да и липко... Туристы вслушивались, но, кажется, неясно понимали: смологонъ говорилъ нечисто, по-лѣсному. — Что-то я васъ не понимаю... — изумленно сказалъ толстякъ и посмотрѣлъ на сосны. Смологонъ отмѣрилъ на бутылкѣ, приставивъ ноготь, и вытянулъ, сколько надо. — Вы все понимаете. Когда мы въ окопахъ мокли, вы сухими мѣшками торговали, для земляныхъ укрытій. Теперь сырою землей торгуете..? — Торгую. Ну такъ что же? — Ну и... покупателямъ лучше впередъ подсчитывать убытки. — Ые іаііез раз Іа Ьёіе! — крикнулъ агентъ сердито, срывая шляпу, и щелкнулъ о колѣнку, какъ^ коробкой. Что вы хотите сказать?..