Za rubežomъ : razskazы

этомъ пламенная христанка испанка Терез1я, на которой онъ женился, но ему тяжелы стали окрестности Бордо и широкая Гаронна, вздыхающая океанскимъ приливомъ. []онемногу сталь онъ продавать свои им$н!я, чтобы помогать бЪлнымъ и, наконецъ, съ женой и н5сколькими слугами, навсегда оставивъ Галл, переселился въ Барцелону. Туда не долеталъ шопотъ придворныхъ интригъ, шумъ военныхъ бунтовъ и ропотъ надвигавшихся варваровъ. Можно было жить въ тишинЪ скромнымъ священникомъ, прислушиваясь по привычкЪ къ неотвязнымъ голосамъ великихъ тЬней Виргиля и Горашя, Сенеки и Цицерона. .

Слухь о такой перем$нЪ въ жизни сенатора быстро разнесся по всей имперши. Однихъ онъ обрадовалъ, а другихь разсердилъ. Обрадовалъь онъ тогдашнихъ учителей церкви—Амврос!я миланскаго, Августина, [еронима и Мартина турскаго. Мартинъ былъ дфятельнымъ человЪкомъ и обходилъ тогда бЪдныя села Галли, обращая язычниковъ въ христанство и разбивая идоловъ въ капищахъ. Но идолы со зла обращались въ бЪсовъ и вселялись въ людей. Мартинъ изгонялъ ихъ и изъ людей, и Сульпишй Северъ утверждалъ, что зам$тиль Мартинъ, что только Меркур! ему не поддается, а Юпитеръ совсфмъ обратился въ скота. Теперь всЪ радовались перем$нЪф въ жизни Павлина, и писалъ ему Геронимъ: ты былъ бы первымъ между насъ, если бы къ риторик$ присоединиль знанйе священныхъ писанй. Прилежно читаль ихъ Шавлинъ, но стиховъ не бросалъ, думая, что надо взять у прежнихъь мудрецовъ красоту языка, какъ сохраняютъ сокровища, отнятыя у врага. А его знаменитый учитель, Авзонй, сердился совсфмъ не на шутку. „Тебя погубили берега Тахо, карфагенянка Барцелона, вершины горъ, омываемыя двумя морями“, писаль онъ ПШавлину и звалъ назадъ къ берегамъь широкой Гаронны, къ литературЪ и жизни буйной импери. Павлинъ наотрфзъ отказался въ длинномъ письмЪ. „Сердца, посвященныя Христу, закрыты для Аполлона и навсегда изгнали отъ себя музъ“, писалъ онъ Авзон!ю. А музы всетаки отъ него не отстали. Поэтому разд$лиль онъ письмо Авзоню на три рода стиховъ: элегическй для.

4*