Za rubežomъ : razskazы

ПОТЕРЯННЫЙ СЮЖЕТЪ.

Англйскти чай, заваренный въ чайникЪ, разумЪется ие веселое русское чаепите за самоваромъ. И вотъ такой-то чай пилъ я въ одиночеств$, примостившись въ ТФни дерева въ жарюй и тимй лБтьй вечеръ. И виноградники по ‘склонамъ холмовъ и бБгущая внизу Гаронна, — все въ это время было мн5 чуждо до странности. Мысль, не знающая ни визъ, ни путей сообщеня, ни пространства, витала далеко. Передъ ней вставали родныя степи съ т6мъ просторомъ и плодородемъ, которые, казалось, сулили довольство. И вставали, разбросанныя по этимъ степямъ, лохматыя и бЪдныя села. Что-то теперь тамъ? Все ли еше убиваеть людей голодъ и все ли еще льется потоками кровь? О, если бы можно было тамъ теперь помогать и работать. Почему столько людей не имБютъ права дышать роднымъ воздухомъ? БезотвЪтные, праздные, но невольные вопросы, печалью томяшие каждаго изъ изгнанниковъ, печалили и меня. И полный воспоминашй и грусти, пилъ я вечерый чай въ чужой стран$.

И какъ разъ въ эту пору онъ вошелъ, протиснувшись какъ-то бокомъ въ калитку. Совс5мъ молодой человЪкъ, совсЪмъ прилично одфтый. Онъ прямо подошелъ ко мнЪ и сказалъ:

— Я русский... Услыхалъ, что здБсь руссюй и пришелъ. Зовутъ меня Федичкинъ, Иванъ Петровичъ ФедичКИНЪ, Боже мой, русск!й! Это такая радость, радость родного лица, родной рЪчи и нав5рное общаго горя.

— Садитесь пожалуйста. Выпьемъ чайку. За чаемъ,