Za rubežomъ : razskazы

92

скромный обфдъ. Князь посмотрЪлъ на неизбЪжныя макароны и сказалъ сегодня почему-то по итальянски:

— Макэрони конъ помидори.

Но макароны оставались макаронами безъ какихъ бы то ни было прибавленйй.

Потомъ князь уходилъ прибирать магазинъ и долго работалъь тамъ, моя полы и протирая окна, а АлексБй тутъ же, на его бумагЪ, писалъ письмо женЪ, оставшейся въ Малороссм. Онъ тщательно выводилъ грубымъ и старательнымъ почеркомъ:

„Гы пишешь, что бЪлья у васъ много, что осталось въ княжескомъ домБ въ сундукахъ. Ну только теперь голодъ, и я посылаю шестьдесятъ франковъ, по вашему это миллоны. А мы здЪсь живемъ такъ себЪ, только больно ужъ скучно. Аграфена вьшшла замужъ за княжескаго садовника, и это хорошо, потому что его домъ сталъ теперь ужъ не княжескй, а ихнй. А потомъ ты пиши мнЪ не сюда, а въ городъ Парижъ, по прежнему адресу“

Закончивъь письмо Алексфй приготовляль постель и съ серьезно-почтительнымъ видомъ подавалъ князю совершенно разорванную рубашку. А когда онъ медленно возвращался въ свою гостинницу, луна поднималась надъ горизонтомъ и играла серебрянымъ столбомъ на волнахъ океана. Лунный свЪфтъ переливался въ драгоцфнныхъ камняхъ магазинной витрины, но камни молчали, тая свои повЪсти любви, измнъ и страданйй. Вдали яркими огнями свБтился казино, гдЪ шла теперь игра и веселье. Все было тихо кругомъ и только шумно вздыхалъ океанъ. АлексьЬй шелъ довольный, поигрывая цфпочкой на животЪ. И вдругъ, неизв5стно почему, отвЪчая на как я-то свои мысли, произнесъ громко:

— Ракушки! Тьфу! Или скажемъ тамъ устрицы. Какое же это пропиташе? Такъ — барская пища.