Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

14

на первую супругу царя, напротивъ, по извЪстю современниковъ, она, какъ истая дочь Кавказа, отличалась злонранемъ и дикостью, а потому имЪла вредное влян!е на 1оанна, поошряя его къ жестокости“. Оставляю въ сторонф вопросъ о томъ, почему именно „истая дочь“ Кавказа должна отличаться „злонравемъ“. Но интересно, откуда взято это представление о вредномъ вмяви Марш на царя. Повидимому, первоисточникомъ этого враждебнаго отношеня нашихъ историковъ къ „дикаркЪ“ и „истой дочери Кавказа“ былъ Карамзинъ, который (т. [Х) повЪствуетъ: „Ему сказали, что одинъ изъ знатнфйшихъ черкесскихъ влад$телей, Темгрюкъ, иметь прелестную дочь: царь хотБль видфть ее въ МосквЪ, полюбилъь и велЪль учить Закону. Митрополитъь быль ея воспраемникомъ отъ купБли, давъ ей хриспанское имя Мари. Бракъ быль совершенъ 21 авг. 1561 г.“. Относительно вреднаго влявя Марм на Ивана Карамзинъ нашель „въ одной современной рукописи исторической“ слова: ‚на злыя дБла подущая“. Мар!я умерла въ 1569 г., и при дворБ былъ объявленъ трауръ. Карамзинъ продолжаетъ разсуждать: „едва-ли искренно оплаканная и самимъ царемъ“ и далЬе: „Казалось, Мария завЪщала ему превзойти самого себя въ лютыхь убйствахъ“. Кажется, что изъ этихъ цвЪтовъ Карамзинскаго краснор5ч!я выросла подхваченная нашими историками верая о злонрав!и и проч. Марш. Исключая неизвЪстно откуда взятую замЪтку о ‚подущени“ Марей Ивана на злыя дфла, — замБтку, Богъ вЪсть, насколько объективную и документированную, ни одинъ изъ названныхъ нашихъ историковъ не приводить никаких данныхъ о дурныхь душевныхъ свойствахъ молодой черкешенки, которая, какъ восточная женщина, выросшая въ мусульманствЪ, едва-ли и обладала такой индивидуальностью, чтобы оказать на такого человЪка, какъ Иванъ, сколько-нибудь значительное вляве. Любопытно, что современный документь (ДБла Польскя. Карамзинъ, 1Х, прим. 269) говоритъ: „Государь былъ въ кручинЪ: Царицы Марьи въ животЬ не стало“. Позже, въ своемъ завЪщани 1572 г. Иванъ замБчаеть: „А что по грфхомъ жень моихь Марьи да Марфы не стало, а вы поминали бы есте ихъ“. Зат6мъ, прося у церковнаго совфта разрЪшен!я вступить въ четвертый бракъ, Иванъ Грозный писаль въ своемъ прошени: „Совокупился вторымъ бракомъ, взяль за себя изъ Черкасъ Пятигорскихъ дЪвицу и жиль съ ней восемь лЪтъ, но и та вражьемъ коварствомъ отравлена была..." Было-ли здБсь дЬйствительное отравлене (или мнимое, какъ съ негодованемъ замфчаетъ Карамзинъ), этого мы, кь сожал$нш, никогда не узнаемъ. Во всякомъ случаЪ, всВ эти соображешя о томъ, что Мар!я Темгрюковна была какой-то особенно злой женщиной, которая должна была оставить по себЪ черную память въ народЪ,