Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

не „сВверъ“, а „СЪверъ“, сЪверская — черниговская земля). Наши изслЪдователи, видя въ пЪснф выражен изв стной нащюональной идеи, придаютъ большое значен!е ея заключен:ю, которое имЪется въ н5которыхъ вар!1антахъ, и которое выражаетъ удовольстве Ивана Грознаго по поводу побды русскихь людей надъ татариномъ. Такъ, въ Симб. губ. (№ 80): „Не то-то намъ дорого, что татаринъ похваляется, а то-то намъ дорого, что русакъ насмЪхается“. Или: „что крестьянинъ тЪшится“ (№ 79), или: „У насъ де такъ Москва любить, а коли у него силы-то не было, онъ бы де не хвастался“ (№ 81), или: „Гатарина-ть бЪсится, а русака-ть тфшится“. Иногда пЪсня кончается ласковыми предложенями со стороны Ивана поб$дителямъ награды и ихъ отвЪтомъ, что имъ ничего не надо, какъ только попьянствовать. Такой же отв$тъ дають и пушкари въ н$5которыхъ вар!антахъ пЪсенъ о взяти Казани. Наконецъ, въ рядЪ вар!антовъ Мар!я послЬ пораженя своего брата покидаеть Москву. Иногда въ связи съ былиннымъ представлешемъ о злой женшинЪ-волшебницЪ она превраитается въ птицу и улетаетъ: „защекотала сороченькой, полетъла съ каменной Москвы“ (№ 83, Моск. губ.). ВЪроятно, все это случайныя и не первоначальныя скрещеня основного сюжета пЪсни съ былинами, скрещен!я, основанныя на ассощащшяхъ идей.

Итакъ, я полагаю, что пЪсня о МастрюкЪ не заключаеть въ себЪ ничего историческаго по существу, не должна относиться кь ХУ] в. и, конечно, не представляетъ никакого памфлета на политическя событя и отношеня. Это обычная въ русскомъ эпосЪ пБсня о борьбЪ татарина съ русскими богатырями, пр!уроченная къ почему-то запомнившемуся посЪщенио Москвь! татариномъ на правахъ царскаго шурина.

Что касается историческаго элемента въ этомь циклЬ пЪсенъ, то мы имфемъ прежде всего имена: Мар!я Темрюковна, ея братъ Мастрюкъ и другой братъ Беберюкъ запомнились. Отець ея Темрюкъ Андоровичъ забыть, но его имя присоединено. къ имени Мастрюка, который превратился такимъ образомъ въ Мастрюка-Темрюка. Упоминается онъ и по отчеству, но это послБднее не имБетъ вообще ничего общаго съ историческимъ отчествомъ отца Марш, Темрюка Андоровича. ВсЪ эти черкесск!я, имена подверглись всяческимъ искажен!ямъ. Темрюкъ превратилось въ такя имена (см. указатель къиздан!ю Вс. Миллера): Темнюкъ, Темрюговичъ, Темрюльевичъ, Димюрьевичъ, Демьюкъ, Демрюкъ (по смЪшенш въ Беберюкъ). Мастрюкъ вызвало соотвЪтствующия рифмы: Кострюкъ или Кастрюкъ, Вострюкъ, а Беберюкъ создаль цБлую группу искаженй: Небрюкъ, Дебрюкъ, Бобрюкъ, Верблюкъ, БирюкъРазумЪется, процессъ народной этимоломи здесь могъ разыграться на просторЪ.

КромЪ этихъ именъ, которыя почему-то вошли въ на-