Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

294

Вотъ и все. Никакихъ событий. Никакихъ кульминашонныхъ точекъ. Прямая линя. Жизнь совершенно внутренняя, цфликомъ отданная научному труду. РБ1лография „мудреца на подкладкЪ бенедиктинца“ (Г.аспате).

ПослЪднее опредфлеше не фраза. Значене Ф. де-К. коренилось еще больше въ значительности и высотЪ его моральной личности, въ глубин н5фкоторыхъ черть его м!ровоззрЪн1я, ч$мъ въ значительности (несомнф$нной и неоспоримой) его научныхъ трудовъ.

На торжественномъ юбилейномъ праздновании въ СорбоннЁ одинъ изъ говорившихъ, объясняя значене такихъ юбилеевъ, хорошо сказалъ: „они (юбилеи) заставляютъ насъ повнимательнфе отнестись къ благамъ, которыми мы обладаемъ, но цфнность которыхъ не всегда достаточно сознаемъ. Они снова извлекаютъ на св5ть БожШ сокровища погребенныя“. „Сокровища погребенныя“... лучше скажу: сокровища сокровенныя. И эти слова особенно прилагаются именно къ пфнностямъ моральнымъ. ЗдЪсь мнЪ хочется показать, что, въ приложен къ Ф.-де-К, это — не пустое краснор$че: черезъ всфмъ видимое и доступное лицо профессора, ученаго, писателя, свЪтился и проступалъ ликъ „Челов$ка“ и на немъто именно я и хочу остановиться.

П.

Какъ профессоръ Ф.-де-Куланжь, по отзыву всБхь имфвшихъ счастье его слушать, „былъ ни съ кБмЪ не сравнимъ, былъ единственный въ своемъ родЪ“.

Онъ обладалъ въ высшей степени даромъ преподавая и любовью къ нему. „Даромъ“ — потому что умБлъ передавать свои знания другимъ; потому что умБлъ, какъ онъ выражался, „пробуждать умы“ (одна изъ основныхъ задачъ университетскаго преподаван!я, по его мнфн!ю); потому что владЪлъ своеобразнымъ словомъ; и потому, что заражалъ своихъ слушателей т$мъ же пламеннымъ гор$н!емъ къ истинЪ, какимъ былъ охваченъ самъ.

„Хоть разъ увидЪвъ его, не забудешь его блБдное и нервное лицо, его умный лобъ, его фигуру, согбенную усталостью и постоянно выпрямляющуюся усилемъ мысли; его гордую сдержанность, импонирующую простоту, твердость характера, бросающуюся въ глаза, не смотря на болЬзненную вн5шность; задумчивую и вм$ст$ тревожную позу, ясный взглядъ, ищуциЙ далекихъ горизонтовъ и чистаго созерцаня и въ тоже время любознательность, нетерп$нье отъ предчувствуемыхъ возраженй, которыя онъ же самъ вызывалъ и на которыя обрушивался съ пылкимъ желашемъ унич-