Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

305

„Подъ вмянемъ всфхъ этихъ идей мы были не только неточны, мы были несправедливы, пишетъ Ппраг( 4е Па Тонг. Въ нашемъ прошломъ мы любили и восхищались только тБмъ, что какъ нибудь походило на настоящее“,

Вотъ какова была научно-историческая атмосфера, которая окружала Ф.-де-К. студента, въ которой онъ выступилъ впервые докторантомъ на защитЪ своихъ двухъ дессерташй и выступилъ сразу противоборцемъ.

Да и могло ли быть иначе?

Честность одна изъ самыхъ выдающихся чертъ характера Ф.-де-Куланжа.

„Никто“, говорить о немъ одинъ изъ его учениковъ, „не доводилъ до такого напряжен!я страсть къ точности и утонченность искренности“ (оба 4е 1а Тоцг). И это потому, что точность въ наукЪ соотвфтствовала въ его представлен!и честности характера. Вотъ, что онъ написалъ однажды: „Преподавая научныя, историческя и философскя истины, профессора косвенно вляютъ на характеръ слушателей. Приучая умъ къ точности, они сообщаютъ стремлеше къ прямотЪ“ (28 сент. 1580).

Въ немъ самомъ это стремлене преобладало: „Я не знаю другого челов$ка, который бы казался мнЪ боле далекимъ всякой лжи, болЪе цфпко (аргетеп привязаннымъ къ правдЪ; его слово о „пфломудр!и истори“ цзликомъ приложимо къ его дФистыямъ и поступкамъ“ (С. лап).

А рядомъ съ этой честностью — чрезвычайная крЪпость и вЪрность разъ установленнымъ убЪжденямъ.

Онъ вырабатывалъ ихъ вдумчиво и неторопливо, но разъ дойдя до того, что умъ и сов$сть его, чуткая и тонкая, признавали за истину, уже держался этого твердо и неизмЪнно.

Въ наукЪ онъ такъ же высоко цфнилъ правду и честность, какъ въ жизни. Онъ научился этому, по его словамт, ще въ Нормальной ШколЪ, гдЪ Шерюэль сообщалъ слушателямъ т суровыя условя, которыя необходимо соблюдать, ежели желаешь достигнутъ въ истори точности.

„Онъ пр!учалъ насъ любить истину, какова бы она ни была, согласная или несогласная съ нашими личными взглядами; училъ искать ее безъ предвзятой мысли и брать ее такою, какова она въ дЪйствительности, а не такою, какою мы желали бы ее видЪть“...

Съ такими завЪтами, съ такими правилами, выступилъ онъ въ своихъ первыхъ двухъ диссерташяхъ и имъ же остался въЪренъ до конца своихъ дней.

И его подходъ къ историческимъ проблемамъ, и его премы для разработки ихъ были совершенно не тЪ, каке освЪщались громкими именами его времени.

ВсЪ они сдЪлали изъ истори прислужницу даже не па-

Зап. Рус. Науч. Инст. вып. 5. 20