Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

304

ученый будетъ начинать изучен!е всякаго вопроса съ самаго начала, совершенно не считаясь съ работами другихъ, дЪлая изъ нихъ фарша газа?

Да и справедливо-ли такое полное и предвзятое игнорировавше своихъ предшественниковъ?

Осуществимо-ли такое абсолютное самоопустошене отъ того, что Фюстель считалъ 146е5 ргбсопсиез?

И наконецъ: выполнилъ-ли онъ самъ и въ какой м5рБ заявленныя имъ отъ имени исторической науки требован!я?

Въ общей системЪ научно-методологическихъ взглядовъ Фюстель-де-Куланжа, мЪсто, отводимое имъ скепсису, игнорирован!е трудовъ другихъ ученыхъ, вражда къ „предвзятымъ мнфнямъ` и многое другое несомн$нно не только казались, но и были преувеличешемъ и именно въ этой своей преувеличенности были ошибочны.

Думается, что и самъ Фюстель сознавалъ это не хуже другихъ, заостренность-же нёкоторыхъ его формулировокъ объясняется отчасти пыломъ споровъ, но больше двумя основными причинами: во-первыхъ, состояшемъ исторической науки въ моментъ его выступленя на поприще ученаго и профессора; во-вторыхъ, нфкоторыми особенностями его личной психологии.

ГУ.

Не могу подробно говорить сейчасъ о положени истор!и и историковъ въ серединЪ ХХ вЪка.

Скажу кратко, что оно было блистательно и что зна. менитые историки - писатели вродЪ Тьерри, Гизо, Мишле не только просвфщали, но формировали общественное мнЪне и руководили имъ.

Но имъ то самимъ, вождямъ и оракуламъ, часто не хватало строго научныхъ историческихъ знай и самый ихъ подходъ къ истори былъ далеко не всегда наученъ: въ истори прошлаго они искали прежде всего примфровъ и аргументовъ для настоящаго.

Польская Монарх!я, наприм$ръ, была для Гизо и Тьерри своего рода „провиденщальнымъ“ заключешемъ всей истори Франщи, начавшейся съ германскаго завоеваня, принесшаго въ Галлию феодализмъ, и слагавшейся главнымъ образомъ, если не исключительно, подъ дЪъйствемъ двухъ силъ: королевской власти и Ш-го сословия. Гольская монархя торжествующе объединила и примирила эти двЪ силы.

Револющя 48 г. измЪнила эту формулу: вм5сто короля и Ш сослоыя выступиль Чародъ-Демосъ. И опять-таки историкь Мишеле вскрылъ, какъ тогда казалось, ея смыслъ, провозгласивъ, что народъ призываеть Францию и весь мръ къ свободЪ.