Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

120

Михайло Андреевичъ Плещеевъ, чтобы исхлопотать у султана въ его царствЪ безопасность передвижен!я и торговли для московскихъ торговыхъ людей.

Но такъ какъ въ данномъ ему наказ было указано, чтобы онъ строго соблюдалъ достоинство вел. князя; чтобы султану и его сыну шах-заде Мехмеду правилъ поклонъ, стоя, а не на колЪняхъ; въ своихь р$чахъ непосредственно обращался къ султану, а не къ пашамъ; не уступалъ м5ста дру` гимъ посламъ и т. д., — то, на этомъ основании, Плещеевъ отказался принять подарокъ отъ пашей — почетный халатъ, не хотЪлъ Ъхать къ нимъ на обЪдь и не взяль десяти тысячъ оттоманскихъ денегъ, назначенныхъ ему на содержан!е. Баязидъ отпустилъ Плещеева ласково, но жаловался на невЪжду въ своемъ письмЪ на имя Менгли-Гирея.

Черезъ четыре года появился второй руссюй посолъ АлексЪй Голохвастовъ. Онъ привезъ ввфрительныя грамоты на имя самого султана и его сына Мехмеда, намфстника въ КафЪ (Феодосия). Его сопровождало большое количество русскихъ купцовъ, и ему было поручено исхлопотать для нихъ новыя торговыя льготы. Между прочимъ ему было приказано заявить: „Велик князь не вЪдаетъ въ чемъ Вы обвиняете бывшаго у Васъ Росс скаго посла Михаила Плещеева, но знайте, что мног!е государи шлютъ пословъ къ нашему, чтущему ихь и жалующему ради своего имени: султанъ въ томъ можетъ удостов$риться опытомъ“ *‘°).

Такой опытъ былъ произведенъ османами въ ближайшемъ же будущемъ. НамЪстникъ въ КафЪ Шах-заде (царевичъ) Мехмедъ (т 1504) послалъ въ 1503 году своимъ посломъ въ Москву своего молодого племянника, — сына своей сестры Сельджуки, Хусрефъ бега, который былъ очень ласково принятъ Иваномъ Ш и даже удостоился ‘быть приглашеннымъь къ столу въ личныя палаты къ великому князю 06).

Такя попытки сближен!я съ Турщей со стороны Ивана Ш были, конечно, предприняты, между прочимъ, и въ связи съ описанными выше двумя акынами Бали бега Малкоч-оглу, которые сильно ослабили Польшу.

Изв$стно, что Иванъ Ш черезъ своихъ пословъ передавалъ Менгли Гирею, что у Москвы съ Литвой прочнаго мира быть не можетъ, пока московсый князь не воротитъ своей отчизны — всей Русской земли, что за Литвой; что борьба будетъ перемежаться только перемир!ями для возстановлен!я силъ, чтобъ перевести духъ.

Такъ же очевидно думалъ и смотр$лъ Иванъ Ш и на свои отношеня съ Польшей. Не даромъ вЪдь онъ первый показалъ открыто европейскому политическому мру притязательный титулъ: „Государя всея Руси“ “”).