Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

115 чрезъ игру словъ, самого Соловья-разбойника. (Ср. изображеніе пѣнія соловья у Крылова: „Защелкалъ, засвисталъ на тысячу ладовъ1*). Женщины въ былинахъ Соловьинаго круга всегда съ христіанскими именами: жена Акулина, дочери Катюшенька, Пелька (Пелагея), Марья, но съ басурманскими отчествами: жена Дудентьевна, дочь Марья Соловьевна. Но, вообще то, нужны ли и возможны ли въ данномъ случаѣ опредѣленныя историческія даты и имена? Не проще ли видѣть въ татарскихъ отчествахъ Соловья и его семейныхъ отраженіе общей тѣсной связи между татарами и волжскими инородцами, постоянными союзниками и проводниками первыхъ въ ихъ набѣгахъ на Русь? А, равнымъ образомъ, и того феодальнаго внѣдренія, которымъ татары раздробили инородческія земли въ полу-автономныя орды, съ владѣтельными князьками мурзами изъ ордынскихъ выходцевъ. Въ пяти губерніяхъ (Тамбовской, Нижегородской, Пензенской, Симбирской и Казанской) образовалось 55 мордовско-татарскихъ княжескихъ родовъ, причемъ чисто мордовскихъ изъ нихъ только три: Еделевы, Шунгуровы и Смеленевы (Мельниковъ. 23). Въ Казанской губерніи рядъ мордовскихъ селеній, еще до покоренія Казани Иваномъ Грознымъ, уже отатарился до полнаго забвенія своихъ нравовъ, обычаевъ и языка, и растатарить эту мордву русскимъ не удалось, не смотря на то, что она православная со временъ основанія свіяжской конторы новокрещенскихъ дѣлъ, при Аннѣ Іоанновнѣ. (Риттихъ. Каз. Губ. Ч. II. 219). О глубокомъ отатареніи чувашей излишне распространяться: оно общеизвѣстно. Любопытно, что народъ не удержалъ въ своихъ устахъ чистую форму— „Ахматовичъ*1, но, воспользовавшись эпитетомъ „воръ Ахматовичъ11, передѣлалъ Ахматовича въ Рахматовича, а затѣмъ въ Рахмантьевича, Рахмановича, Рахманова. Это позволило ему, по звуковой ассоціаціи, вызвать въ воображеніи вышеупомянутое 8*