Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

136 ваго Торга, развившагося изъ „погоста" еще въ финское или полу-финское время. Такъ какъ съ Торжкомъ связана легенда о погребеніи здѣсь св. Ефремомъ Новгородскимъ, бывшимъ конюшимъ свв. князей Бориса и Глѣба, головы брата своего Георгія Угрина, погибшаго вмѣстѣ съ Борисомъ на рѣкѣ Альтѣ отъ подосланныхъ Святополкомъ убійцъ, то возникновеніе Торжка, хотя бы еще Торжкомъ съ маленькой буквы, вѣроятно уже для начальныхъ лѣтъ XI вѣка. Между тѣмъ названіе Новый Торгъ указываетъ, что этотъ торгъ перебрался на свое мѣсто съ какого-то другого, былъ прежде гдѣто выше. (Соловьевъ. I. 14. Карамзинъ. Прим. II. № 5. Ср. Ключевскаго Курсъ I 149. 150). И, по всей вѣроятности, тамъ онъ былъ еще чисто финскимъ, потому что славяне, вытѣсняя финновъ, рѣдко садились на покинутыя ими пепелища, но обыкновенно строили новые города гдѣ нибудь по близости, но на новомъ мѣстѣ. (См. выше легенду объ Абрамкиномъ городищѣ). Такъ построились Пронскъ, Переяславль Рязанскій, впослѣдствіи Коломна, Борисоглѣбскъ, Пересвитскъ, Ростиславль, Москва. Городище Старой Рязани включаетъ въ себѣ развалины древняго финскаго городка, но онѣ въ этомъ обширномъ городищѣ занимаютъ лишь незначительный уголокъ. Городъ Бѣлевъ возникъ на мѣстѣ цѣлой группы финскихъ городищъ. (В. А. Городцовъ. Древн. нас. Ряз. обл. Изв. Имп. Ак. Н. ХШ. Кн. IV. 167). Въ высшей степени любопытны три стиха: Вершечки съ вершечками свивалися, Потоки съ потоками сросталися, Крылечки съ крылечками сплывалися. Они свидѣтельствуютъ о томъ, что родъ, разросшійся настолько, что началъ выдѣлять изъ себя отдѣльныя семьи въ отдѣльныя жилища, продолжаетъ, тѣмъ не менѣе, поддерживать свое единство общею кровлею, подразумѣвающею и общій родовой очагъ. (Ср. у Клю-