Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

140 Во вторыхъ, достигнувъ съ успѣхомъ первой намѣченной цѣли, а тѣмъ болѣе, когда, наоборотъ, нарывались на сильное сопротивленіе и бывали побиты, скопища спѣшно разсыпались по своимъ „твердямъ", вѣруя въ ихъ природную защиту гораздо болѣе, чѣмъ въ силу своихъ союзовъ. Въ январѣ 1228 г., воюя мордовскую землю, Пургасову волость, жестоко опустошалъ ее союзъ сѣверо-восточныхъ русскихъ князей, подъ главенствомъ Юрія Долгорукаго, при чемъ особенная удача выпала муромскому князю Юрію Давидовичу. Мордва, какъ водится, „побѣгоша въ лѣсы своя, в тверди". Дружинники князей Ярослава, Василька и Всеволода, вѣроятно, воззавидовавъ добычѣ муромской дружины, устроили тайную экспедицію „въ лѣсъ глубокъ". Мордва пропустила ихъ, а потомъ напала съ тылу обходомъ и часть перерѣзала, часть взяла въ плѣнъ, а сама опять затворилась въ твердяхъ, „и княземъ нашимъ не бысть кого воевати". Вѣдь, чтобы сдѣлать „твердь„ неприступной для тогдашняго оружія, мордвѣ не приходилось тратить ни матеріальныхъ средствъ, ни много труда. Болотныя тропы, полноводныя рѣки, гораздо болѣе стремительныя, чѣмъ теперь, и первобытный дѣвственный лѣсъ предлагали почти готовое. Возможно, что, чистя лѣсъ подъ твердь, мордвинъ или черемисъ даже не всегда валилъ подрядъ деревья, оставляя наиболѣе могучіе дубы-великаны служить опорами валу и тыну и главное, сторожевыми вышками. Даже въ XIX вѣкѣ такъ дѣлывали на Кавказѣ и горцы, и казаки. Л. Н. Толстой еще засталъ и описалъ казачій бекетъ на вѣковомъ деревѣ. А для XVI—XVII вѣка мы имѣемъ интересный разсказъ Маржерета о томъ, какъ подобными натуральными каланчами охранялись степныя дороги въ Московскомъ царствѣ. Тамъ ('вдоль дорогъ) „изрѣдка растутъ одинокіе, разсѣянные дубы, удаленные одинъ отъ другого на 8, 10 и до 40 верстъ. По большей части, при каждомъ