Besѣdы sъ sobstvennыmъ serdcemъ : (razmыšlenія i zamѣtki)

-религіозными и политическими идеалами, которые, конечно, также были противоположны идеологіи современныхъ коммунистовъ, какъ свѣтъ и тьма. Власть появилась на землѣ только послѣ паденія ■первыхъ людей. Въ раю не было слышно крика надсмотрщика. Человѣкъ никогда не забываетъ, что онъ былъ нѣкогда дарственно свободенъ, и что власть явилась оброкомъ грѣха. Если онъ и подчиняется послѣдней изъ сознанія, что она есть установленное Богомъ удерживающее начало для зла, разлитаго въ мірѣ, то все жъ подъ вліяніемъ того же грѣха онъ, какъ конь, грызетъ свои удила и, какъ звѣрь, по временамъ —• рычитъ на своего укротителя. То, что у культурныхъ народовъ, съ ихъ общественной дисциплиной, выражается въ „легальной оппозиціи" правительству, то у дикарей, по наблюденію путешественниковъ, выливается въ бурныхъ оргіяхъ во время перерыва власти при переходѣ ея изъ однихъ рукъ въ другія; толпа тогда неистовствуетъ и осыпаетъ прежнихъ своихъ вождей самыми грубыми оскорбленіями и насмѣшками. Подобную картину мы наблюдаемъ въ разгарѣ революціи. Она устремляется прежде всего на всѣхъ власть .имущихъ и не успокаивается до тѣхъ поръ, пока не напьется крови самихъ вѣнценосцевъ, имѣющей для революціоннаго сознанія какое то сакраментальное значеніе. Не напрасно послѣ казни Людовика XVI, одна женщина омочила свою грудь въ его крови и вложила ее въ ротъ своему ребенку. Другіе „мочили въ крови короля-мученика носовые платки и концы пикъ", какъ пишетъ Карлейль въ своей „Исторіи Французской революціи". Не равносильно ли это было всенародному заявленію, что кровь его на насъ и на чадѣхъ нашихъ? Впрочемъ, французскій народъ принялъ на себя .эту кровь уже тогда, когда черезъ своихъ представителей въ Конвентѣ голосовалъ осужденіе своего короля 159