Besѣdы sъ sobstvennыmъ serdcemъ : (razmыšlenія i zamѣtki)

только подъ вліяніемъ ложной теоріи насилуетъ себя, что таланту учитъ обладателя его, ведетъ его впередъ, по пути нравственнаго развитія, заставляетъ его любить то, что достойно любви и ненавидѣть то, что достойно ненависти... Носитель таланта — человѣкъ — можетъ ошибаться, но талантъ, если ему только будетъ данъ .ходъ, откроетъ обладателю предметъ и заставитъ полюбить его, если онъ достоинъ любви и возненавидѣть ■его, если онъ достоинъ ненависти". Истина этихъ словъ не была бы для насъ столь очевидной, если бы Толстой не подтвердилъ ее собственнымъ примѣромъ. Данный ему свыше талантъ былъ лучшимъ его руководителемъ въ его творческой работѣ и всегда выводилъ его на истинный путь, открывая ему подлинную художественную или жизненную правду, если только онъ самъ „давалъ ходъ" своему таланту. Къ сожалѣнію, •ослѣпленный ложными предвзятыми идеями, Толстой нерѣдко насиловалъ свое дарованіе, и тогда его мысль ■сбивалась съ правильной дороги и заводила его въ тупикъ, изъ котораго онъ не могъ выбраться при всѣхъ усиліяхъ своего недюжиннаго ума. * * * То, что непосредственно выливается изъ подъ пера писателя, подъ вліяніемъ внутренняго порыва, или сильнаго внѣшняго впечатлѣнія, невольно захватываетъ насъ •своею силою и жизненностью. Мысль, прошедшая сквозь горнило разсудка, теряетъ ароматъ свѣжести и теплоты, дѣлаясь болѣе сухой и отвлеченной. Однако, мы не всегда должны довѣрять первому внушенію мысли и чувства и мудрое правило — „семь разъ смѣрь, одинъ разъ отрѣжь" — предпочесть въ этомъ случаѣ принципу Пилата — „еже писахъ — писахъ". * * * Когда на нашихъ глазахъ превозносятъ умъ, независимо отъ нравственныхъ достоинствъ человѣка, намъ невольно припоминаются слова Библіи: „Змій же бѣ мудрѣйшій изъ всѣхъ звѣрей земныхъ". 53