BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

36°

Глай $1е 2 зоба шеф ео, [ес2 ме Го@ ап! КИКа ий за ргу]асее.

[сВ @и$2е, \у252е па дешпе рг2ез2коду, Лако але А!ро\ зрокгеушопе зКафу, Споб |е па \мек! гогегуа{ пигё моду, Г.е4\мо з2ит $+уз2а з\е] шерггуасюоНя, СпуЙас Ка зоЫе редшеЬпе умегссво{ 1 5).

Эта дружба русскаго и польскаго поэта тБмъ интереснЪе, что Мицкевичъ никогда не любилъ Росси, а позже, заграницей, даже не скрывалъ своей ненависти. Пушкинъ также никогда не любилъ поляковъ. Еще въ 1822 г. Пушкинъ писалъ въ „Историческихъ замЪБчаняхъ“: „Униженная Швещя и уничтоженная Польша — вотъ великя права Екатерины на благодарность русскаго народа“. Въ неоконченномъ послании (1824 г.) графу Олизару, мало извЪстному польскому поэту, влюбленному въ Марю Раевскую, замЪчаемъ ТЪ же враждебныя настроения, какъ и въстихахъ написанныхъ въ 1831 году во время польско-русской войны:

ПЪвецъ! издревле межъ собою Враждуютъ наши племена. То наша стонетъ сторона, То гибнетъ ваша подъ грозою...

И тотъ не нашъ, кто съ д$вой вашей Кольцомъ завё5тнымъ сопряженъ; Не выпьемъ мы завЪ$тной чашей Здоровье вашихъ красныхъ женъ. (И наша два молодая), Привлекши сердце поляка,

Не приметъ гордою душою, Любовь народнаго врага.

Но огнь: поэзии чудесный

Сердца враждебныя дружитъ При пЪсняхъ влохновенья Вражда... молчитъ,

И возстаютъ благословенья,

И (на сердца) нисходитъ миръ...

Что же привлекало другъ къ другу Пушкина и Мицкевича эти двБ альйск скалы, навсегда разд$ленныя враждебной струей? Въ томъ же 1824 году Пушкинъ пишетъ Языкову, быть можетъ вспоминая стихи графу Олизару: