BЪlgradkiй Puškinskiй sbornikь

361

Издревле сладостный союзъ Поэтовъ межъ собой связуетъ: Они жрецы единыхъ Музъ, Единый пламень ихъ волнуетъ. Другъ другу чужды по судьбЪ, Они родня по вдохновенью.

Сладостный союзъ поэтовъ, объединенныхъ чудеснымъ огнемъ поэзш, не есть ли завётная мысль Пушкина? Не такъ ли слБдуеть понимать его строки, написанныя четырнадцать лБтъ спустя:

И славенъ буду я, доколь въ подлунноме м рЪ Живъ будетъ хоть одинъ шитъ.

Ту же мысль мы находимъь у Мицкевича въ первой лекщи, прочитанной въ ПарижЪ 922 декабря 1840 г.: „Литература есть поле, куда всЪ славянске народы несутъ плоды своей моральной и умственной д$ятельности, не отталкиваясь другъ отъ друга, безъ взаимнаго отвращеня. Дай Богъ, чтобы эта мирная встрфча на этомъ прекрасномъ поприщЪ была символомъ ихъ объединешя въ другой области“ ”).

Пушкинъ былъ высокаго мньНя о поэзи польскаго поэта; Мицкевичь также высоко цфнилъ музу своего русскаго собрата. Они часто чрезвычайно похвально отзывались другъ о другЪ, къ тому же переводы Пушкинымъ произведенй Мицкевича, и Мицкевичемъ стихотворен!я Пушкина свидЪтельствуютъ о взаимномъ признан!и двухъ великихъ славянскихъ поэтовъ, тЪмъ болЪе, что они переводили только то, что ихъ глубоко волновало.

Еще въ 1828 году Пушкинъ началъ переводить „Конрада Валенрода“; поэма только что вышла изъ печати. Пушкинъ вспомнилъ это произведен!е Мицкевича еще разъ, когда писалъь Дубровскаго (1822—33), упоминая, что Марья Кирилловна „не путалась шелками подобно любовницЪ Конрада, которая, въ любовной разсфянности вышила розу зеленымъ шелкомъ“ 3).

Въ „Странсти Онфгина“ Пушкинъ первый разъ говорить о Мицкевич:

Тамъ пБль Мицкевичь вдохновенный И посреди прибрежныхъ скалъ Свою Литву воспоминалъ.

Въ февралЪ 1830 года, въ эпиграммЪ на ©. В. Булгарина, Пушкинъ упоминаетъ Мицкевича на ряду съ Костюшкой, противопоставляя этихъ героическихъь поляковъ — ренегату Булгарину. Въ томъ же году въ извЪстномъ сонеть